Каспер

– Мой дядюшка, тот, кого зовут Шлангом, сказал бы – помнить, это значит мозги иметь...

– Твой Шланг – просто невоспитан...

Каспер никак не отреагировал на это замечание Кэт, но зато заговорил о том, что для него было важнее:

– Короче говоря, помнить, это – чего- то хотеть снова. Понимаешь? Вот ты хочешь со мной снова поговорить?

– Да...

– Значит, ты меня помнишь!

Каспер взвился в воздух.

– Я?! Тебя помню?

Кэт было немного не по себе, когда она видела маленького собеседника, преспокойно висевшего не над крышей маяка, а рядом.

– Ну да! – улыбнулась девочка. – Получается, ты способен иметь память, разве что – ты об этом не подозревал...

Каспер подлетел к Кэт.

– Знаешь, что? Знаешь?

– Что? – спросила девочка.

– Полетели домой, – неожиданно сказал Каспер. – Я, похоже, вспомнил, как выглядит твоя комната. И знаешь, она ведь была моей. Когда-то... – тихо добавил он. – Полетели, я хочу проверить, помню ли я.

* * *

...Разговор продолжался в спальне Кэт. Девочка лежала в постели, уютно укрытая, а Каспер помогал ей заснуть. Он не пел Кэт колыбельную песню, но девочка ясно чувствовала, как ей спокойно только от того, что рядом друг.

В каждом нормальном деревенском доме водятся мыши. В каждом нормальном замке водятся привидения. И мыши, и привидения создают то, что называется образом дома или замка, создают уют. Разве не так? Такие простые рассуждения...

– Интересно, а почему ты ничего не помнишь? – тихо спросила Кэт у Каспера. – Ты был человеком, и помнил. А потом – перестал...

– Наверное, потому что, когда ты – привидение, ни на что живое уже не обращаешь внимания, – вздохнул Каспер. – и начинаешь все забывать...

Кэт посмотрела на портрет матери на тумбочке возле кровати:

– Знаешь, а ведь мне иногда тоже не по себе, что я начну забывать.

– Что забывать?

– Свою маму... Ну и всякие такие вещи. Звук готовящегося завтрака внизу... Как она накладывала помаду на губы – очень-очень аккуратно... Я помню, у нее было такое душистое мыло, и когда она меня целовала перед сном, я помню такой приятный-приятный запах. Помню, когда я ложилась спать, она мне шептала на ухо: глазки как звезды, щечки как розочки, спи крепко, утром будешь сиять...

Каспер молчал. Он висел недалеко от Кэт, в горизонтальном положении. Ему было до слез грустно, и, если бы он только мог заплакать – заплакал бы.

– Как жаль, – сказала Кэт.

– Чего жаль? – моментально спросил Каспер, который был очень рад, если девочка разговаривала с ним.

– Тебя, – пояснила Кэт. – Ты даже не можешь лечь в постель.

– А зачем ложиться в постель?

– Здесь так уютно. Здесь спокойно и тепло, – пояснила Кэт.

– Ну, это мне просто не надо, – сказал Каспер. – Тепло мне всегда, уютно и спокойно – когда... Когда... ты со мной.

Сон уже тронул веки девочки, и потому она не расслышала последних слов собеседника. Но вдруг Кэт распахнула веки и спросила с волнением в голосе:

– Каспер?

– Что?

– Каспер, если моя мама – тоже привидение, то она про меня забыла?

Он вздохнул – вопрос был сложным. Как ему ответить? Сказать правду? Любое привидение ведет себя так же, как он, Каспер. Но является ли привидением мама Кэт?

Однако, надо было что-то отвечать сейчас же, иначе девочка могла разочароваться в нем.

– Нет, – решил успокоить Каспер. – Она бы тебя никогда не забыла. Понимаешь? Кэт! А если бы я был живым, ты бы пошла со мной на танцы? Кэт? – увидев, что сон снова победил девочку, Каспер прошептал ей на самое ухо: – А можно, я тебя поцелую?

Кэт причмокнула во сне...

Он и проделал это, не дотерпев до ответа. А ответа и не было, потому что Кэт заснула по-настоящему.

Как только губы Каспера коснулись щеки Кэт, девочка легонько сморщила нос и пожаловалась сквозь сон:

– Каспер... Закрой окно, холодно.

Маленький собеседник перевел дух и свернулся на одеяле калачиком – в ногах Кэт, так, как любят делать кошки.

* * *

– Папа! Я нашла твою кредитную карточку! – заявила Кэт утром, вбегая на кухню.

Доктор Харви, который что-то писал, дернулся от резкого крика и чуть не слетел со стула.

– Где она была?

– У тебя в бумажнике! А можно, я куплю себе платье для танцев?

Ах вот оно что, понял Харви.

– Для сегодняшней вечеринки?

– Да.

– Кэт, у тебя и так куча платьев.

– Это не мои. Это мамины.

– А-а-а... – отец почувствовал: возникает очередная проблема. Нужно было что-то решать, дочь росла. – Я что-нибудь придумаю, Кэт... Слушай, а если мы вот что сделаем – я заверну тебя в алюминиевую фольгу, и ты пойдешь на свою вечеринку под видом объедков?!

Кэт даже голову в плечи втянула. Доктор Харви уже и сам понял, что сказал нелепость.

– Не -волнуйся, ты всегда выглядела симпатично, – он решил успокоить дочь.

Девочка взорвалась:

– А я не хочу выглядеть симпатично! Можно выглядеть симпатично в девять лет – когда на тебе венок из папье-маше!.. – Она даже сжала кулачки и стала потрясать ими. – А я хочу выглядеть хорошо, мило! Так, чтобы... чтобы... глаз не отвести!

– Да? – с рассеянной иронией переспросил отец. Ему вдруг стало страшно, Кэт росла так быстро... И доктор в панике обратился к дочери: – Подожди, дорогая. Я подумал... Может быть, пришло время, чтобы мы... сели и поговорили?