Кася

– Илис… – Директор заулыбался, расслабился и со всей своей директорской ответственностью переложил все проблемы на плечи сына. – Полагаю, ты сейчас свободен…

– Мне это что-то не нравится, – шепнула я хозяину.

И ошиблась. Мне все очень понравилось.

– Займись Каси. Со мной она идти не хочет, но ей уже пора учиться существовать в обществе.

Повернув ко мне голову, Илис с сомнением осмотрел мою помятую пушистость.

– А Каси готова?

– С тобой куда угодно, мой нелюбимый хозяин, – горячо заверила его я. – Ты только покорми.

– Покажи город, своди куда-нибудь. Ей нужно привыкать быть человеком.

– Покажи мне город, – азартно вторила я, чувствуя, как радостно подергивается хвост. С хозяином я была согласна идти. С хозяином я ХОТЕЛА идти. Он, в отличие от своего отца, меня не только слышал, но и не считал зазорным прислушиваться. Хотя случалось это не всегда.

У Илиса просто не осталось выбора. Его окружили со всех сторон, и бежать было некуда.

* * *

Хвост меня обманул. Никакой радости за порогом презентабельного двухэтажного дома из темного, благородного дерева меня не ждало.

– Илис, а давай мы в академию вернемся, а твоему отцу скажем, что я уже ко всему привыкла?

Волосы, собранные в какую-то замысловатую косу, не скрывали больше ушей, одежда, подобранная по размеру, сковывала движения. И очень жали сапоги. Казалось, проходившие мимо нас люди все это замечали и в чем-то меня подозревали.

– Нет уж, я тебя сегодня выгуляю, – кровожадно пообещал Илис.

Как нелюбимому хозяину, терять ему было уже нечего.

Через несколько часов, порядком истрепав нервы, я пришла к выводу, что город мне понравился, а люди все же нет. Большой, красивый и чистый, город поражал воображение богатыми вывесками, ухоженными сквериками и большим, уже опавшим, но все равно величественным парком.

Я знала, что в этом городе, как и в том, где я жила еще в своем пушистом детстве в качестве домашнего питомца, есть темные, грязные улицы, ходить по которым не только неприятно, но и опасно, только меня это не беспокоило. Я об этом даже не думала.

Мне, как безобидной нечисти, чудом дожившей до человеческой ипостаси, было неинтересно, что происходит где-то там. Все важное происходило здесь и сейчас. Всегда. Особенно когда в витринах кондитерских магазинчиков на подносах покоились красивые и непременно вкусные торты и пирожные, а ювелирные радовали глаз сверканием чистых, ярких, искусно ограненных камней.

Ровные вымощенные тротуары, тяжелые красивые скамьи под фонарями или фонтан на центральной площади. Большой, круглый и все еще действующий. Меня восхищало все. Даже тихие жилые улочки с высокими заборами и малолюдными дорогами навевали какую-то теплую, тихую радость. К такому красивому и уютному человеческому быту я готова была привыкать. Если бы не прилагавшиеся к этому всему люди – уже привыкла бы.

– Илис!

Знакомый голос из толпы спугнул ощущение эйфорического счастья. Прекратив тащить вниз по улице несопротивляющегося хозяина, я насторожилась и огляделась, по старой памяти вытягивая шею. Видимо, со стороны это выглядело очень забавно. Илис фыркнул, взяв за плечи, чуть повернул меня в сторону и указал на спешащую к нам Наю.

Если я разгуливала в неприметной короткой курточке с теплой подкладкой и искусственными потертостями на черной коже, то оборотница облачилась в белую дубленку с пушистым воротом и претензией на богемный шик.

У меня было четыре часа счастья. А теперь появилась Ная. От нее пахло шоколадом, костром и осенью.

– Какая замечательная встреча! Вы же не заняты?

– Заняты, – неправдоподобно соврала я.

Людской поток расступался, натыкаясь на наш маленький островок, но неизменно смыкался вновь в двух шагах позади.

Илис мою ложь не поддержал. Ему времяпрепровождение в компании оборотницы ничем не грозило, он ее не опасался и не считал нужным избегать.

– Если не ошибаюсь, ты сегодня на охоте.

А я еще помнила, как эта эмоциональная и несдержанная девица меня ощупывала и отказалась выходить при моем переодевании. Вещала что-то о слишком темпераментных магах, несущих серьезную опасность для женской одежды, и всячески меня смущала. Пока я судорожно примеряла принесенные Наей вещи, прячась за дверцей шкафа, а хозяин, выставленный в коридор, топтался под дверью, она очень радостно рассказывала мне о каком-то стихийнике-пиромаге. Он был ее жертвой на первом курсе, пока она не познакомилась с Илисом. Тот пиромаг, как утверждала эта устрашающе темпераментная девушка, изредка практиковал неконтролируемое сожжение одежды и однажды чуть не спалил ей волосы. За Илисом она раньше таких недостатков, конечно, не замечала, но это не значит, что их не было, это значит, что она плохо смотрела.

За те пятнадцать минут, что я путалась в рукавах, юбках и брюках, она успела рассказать мне обо всех своих неудачных отношениях в количестве трех штук. Особый упор делался на последние, как самые неудачные, потому что в них инициатором разрыва оказалась не она (хотя на самом деле она), а Илис.