Карты рая

Изгибом рта капитан Никсон обозначил улыбку.

— Попытаюсь объяснить свою мысль иначе, — сказал он. — К примеру, что ты можешь сказать о нашем общем товарище по оружию лейтенанте Гейзере?

Бричард подумал:

— Ну.., он старший офицер корабля, сэр. Ваш заместитель. И в общем хороший парень.

— Правильно. С твоей точки зрения, он старший офицер, мой заместитель и в общем хороший парень. А как, по-твоему, его должны воспринимать те пятнистые чужаки, колонию которых мы сожгли в прошлую боевую кампанию?

— Думаю, что не очень хорошо, сэр.

— Я тоже так думаю, сержант. Можно предположить, что они считали его жутким кровожадным чудовищем. И были по-своему правы. Как и ты.

— Я думаю… — начал было Бричард.

— Вот именно! — перебил его командир крейсера. — А для его матери, наверное, он любящий и славный сын, только немного забывчивый и легкомысленный. И то только потому, что забывает регулярно посылать открытки и устраивать сеансы прямой связи. Похоже на то?

— Может быть, сэр.

— А для той девушки, которая провожала его в прошлую кампанию, сейчас он законченный сукин сын. А раньше, наверное, он был для нее клевым парнем и сексуальным гигантом. То есть получилось уже четыре, даже пять мнений об одном и том же человеке. И все они по-своему справедливы, хотя речь идет об одной-единственной личности. — Все это капитан Никсон объяснял тем тоном, каким объясняют способ завязывания шнурков на ботинках. — Вот эту способность видеть в одном человеке разные ипостаси его личности, и в то же время видеть его целиком, я называю утратой внутренней цельности. Теперь тебе понятно, сержант?

Бричард хотел спросить, чем же утрата внутренней цельности отличается от обострившегося приступа шизофрении, но снова ощутил на своем горле давление виртуальных пуговиц.

— Понимаю, сэр, — выдавил он. Верхняя пуговица на момент ослабла, что позволило ему произнести следующую фразу: — Я только не понимаю, сэр, почему вы мне это объясняете.

— Все это я объяснял потому, — сказал капитан Никсон, — что ты парень, видящий вещи немного иначе, чем я. А что касается этой девушки, то ты все-таки наблюдай за ней. Она очень странная.

Кажется, капитан Никсон сказал сержанту меньше, чем собирался.

— Вы же сами говорили, сэр, что, проведя на острове несколько лет, трудно не обзавестись комплексами, — возразил Бричард.

— Ты что-то путаешь, сержант. Я ни слова не сказал о комплексах. Я говорил только о странностях.

— А какая разница, сэр?

— Диаметральная. На необитаемом острове у человека могут развиться странности. А комплексами он обзаводится уже в обществе людей.

Сегодня Бричарду довелось услышать массу откровений, половина из которых могла бы заставить человека, имеющего несчастную предрасположенность к утрате внутренней цельности, бросить все, чем он занимался до этого дня, и посвятить остаток жизни поискам абсолютной истины. Но так как сержант относился к счастливому цельному большинству, он мог только сказать:

— Действительно, сэр?

— Можешь спросить об этом у нашего дока, если тот еще не забыл основ психологии. В общем, ты меня понял, сержант? Понаблюдай за ней.

Бричарду стало не по себе. Никсон заметил нечто такое, чего совершенно не заметил он.

— Мне было бы легче, если бы вы объяснили мне, что именно я должен заметить, сэр.

Складки кожи на левой стороне лица командира дружно изменили форму. Это должно было означать усмешку.

— Дик, ты слышал о таком понятии, как «предвзятое мнение»? — спросил он.

— Это когда мы заранее знаем, что должны думать о том, чего еще не видели, — сказал сержант.

— Не совсем. Предвзятое мнение — это когда мы видим не то, что перед нами находится, а то, в чем нас убедили. Ты слышал сказку про голого короля?

— Нет, сэр, — честно признался Бричард, который знал о существовании только тех сказок, по которым делались компьютерные мультфильмы, да и те успел подзабыть. Голого короля ни в одном из них не показывали.

— А про эксперимент, когда разным людям показывали одну и ту же фотографию человека, но одним говорили, что на ней снят уважаемый профессор, а другим — что опасный преступник?

— Не помню, сэр. А что должно получиться?

— То, что получается. Первые находят на снимке черты, свидетельствующие об уме, любознательности и доброжелательности, вторые же видят признаки жестокости, завистливости и прогрессирующей деградации личности.

Это уже было легче усвоить, чем теорию внутренней цельности.

— Я понял, сэр, — сказал Бричард.

Несколько секунд капитан Никсон молча смотрел на него. Ничего ты не понял, сержант, — сказал он. — Она славная девушка, только со странностями. Вся штука в том, что странности у нее не совсем те, какие должны быть. По крайней мере с моей точки зрения. Только и всего. Можешь идти, сержант.

Бричард поднялся. Потом снова сел. Потом опять встал.

— Сэр, почему вы говорите это именно мне? — спросил он.

— Во-первых, я скажу это не одному тебе, а во-вторых, она тебя выделяет среди других.

— Действительно, сэр?

— Разумеется, — охотно подтвердил капитан Никсон. Ты ведь первый, с кем она познакомилась.

— Только поэтому, сэр? — спросил Бричард. И моментально об этом пожалел.