— Великолепно, — сказал он с язвительным удовлетворением. — Тогда третий вопрос, и самый простой: что невидимо, но оказывается перед глазами, когда ты этого не хочешь; что не имеет голоса, но слышно везде; что не имеет веса, но тяжелее всего на свете?
Малыш снова мысленно заметался.
— Ну? — поинтересовался дракон.
— Ветер! — заявил Малыш, чтобы хоть что-то сказать.
— О, святая наивность! — сказал дракон. — Ты даже и отдаленно не приблизился к ответам на загадки.
Малышу послышалось что-то похожее на громкую барабанную дробь. Он приготовился к худшему. Но на этот раз дракон всего лишь задумчиво постукивал когтями по камню.
— Ну что ж, — продолжил он. — На сегодня ты выиграл. Ты доказал, что совершенно чужд как добру, так и злу, так и пониманию важнейших истин. Теперь ты можешь пройти, маленький человечек. Но больше не советую появляться здесь. Хотя все равно у меня есть предчувствие, что мы однажды с тобой еще встретимся…»
9. «Представьте ситуацию», — начал Хейл…
— Представьте ситуацию, — начал Хейл, поставив на стол пригубленный бокал. — Остров в океане. Остров может быть маленьким, может быть большим, не суть важно. На нем живут туземцы, они охотятся в лесу, ловят рыбу и поклоняются своим деревянным богам. В один из далеко не прекрасных дней к острову подплывает флотилия каравелл. Диковинные люди сходят на берег. На них невиданные одежды, они ездят верхом на странных животных, у них в руках оружие из железа, с грохотом убивающее на расстоянии, — и так далее. Полагаю, на вашей родной планете случались такие вещи. Какова, по-вашему, будет судьба бесхитростных туземцев?
Оценивая достоинства напитка, Протектор чмокнул губами. И кивнул:
— Судьба их будет печальна. Их истребят. Может, и не всех, но большинство.
— Сразу?
— Ну, наверное, их сначала заставят работать на плантациях и рудниках. Они начнут очень быстро умирать от переутомления и плохого питания, а недовольных перебьют в ходе карательных экспедиций.
— А что если пришельцы из-за океана не захотят уничтожать туземцев? — предположил Хейл. — Допустим, в их планы не входит кровавая конкиста, они хотят просто поселиться рядом, готовы научить аборигенов многим полезным вещам и даже поделиться своими знаниями о строении мира?
— Тогда туземцев можно поздравить, — сказал Протектор. — Хотя мне трудно было бы поверить в дружелюбие таких странных миролюбивых конкистадоров. Весь известный мне опыт истории противоречит такой возможности.
— А вы ненадолго поверьте. Дело в том, что результат будет для туземцев почти тем же. Дичь и птица разбегутся подальше от распаханных полей, очень скоро начнутся первые эпидемии завезенных болезней, к которым аборигены не будут иметь иммунитета. Миссионеры начнут собирать детей в воскресных школах, чтобы поведать свой Закон Божий и заставить позабыть родные обычаи, взрослые станут пить огненную воду, и очень скоро туземцы окажутся чужаками на собственной земле. Они не смогут ловить рыбу и охотиться, как делали их предки, старых богов и обычаев не останется, и им придется идти работать на плантации, выпрашивать подачки и пить огненное зелье. Пройдут несколько десятилетий, и вместо народа охотников и воинов, пускай даже имевших слабость к человеческому мясу, останется кучка безвольных нахлебников, пьяниц и попрошаек.
Протектор раскурил папиросу.
— Пример звучит убедительно, — сказал он. — Значит, вы полагаете, что знакомство с высокоразвитой цивилизацией обернется для нас скорее злом, чем благом?
— Может, в это и не так легко поверить, — подтвердил Хейл. — Но когда это случится, уже не остается возможности все переиграть сначала. Ну а разве опыт вашей планеты убеждает в обратном?
Протектор ответил не сразу.
— Вы так мне и не рассказали, хотя бы вкратце, историю вашей цивилизации, — резко переменив тему, напомнил он. — Я думаю, вам понятно мое любопытство.
— О, безусловно! — сказал Хейл. — Беда в том, что истоки нашей цивилизации погребены под ворохом легенд. Истинное знание, увы, стерто временем. Сохранились бесчисленные хроники покорения разных миров, междоусобных войн и социальных конфликтов, но вся беда в том, что никто не знает, с чего все это началось. Не знает даже, где находится планета, с которой началось освоение сотен миров.
— Даже так?
— Открою вам секрет — именно поиски мира, откуда все началось, занесли меня и мою спутницу в этот район. Видите ли, существует мнение, которое, признаюсь, разделяют немногие, что древняя планета не только исходный пункт нашей цивилизации, она центр и начало всего. Все обитаемые миры, разбросанные по Вселенной, только отражение этого изначального мира.
— Странная идея, — заметил Протектор. — Хотя я слышал что-то подобное.
Хейл не заметил в его глазах особого интереса.
— В самом деле? — уточнил он.
— Да! — подтвердил Протектор. — Она неоднократно обыгрывалась в нашей художественной литературе.