Карточный дом

Чувства, которые мы можем перерабатывать, — плакать, когда переживаем горе, кричать и ругаться от злости, прыгать или смеяться от радости, вздыхать от расстройства, суетиться из-за тревоги, — будучи осознанными и прожитыми, оставляют в нас ощущение жизни. Но непрожитые чувства, точнее, не проживаемые и не осознаваемые, непременно будут стремиться быть проявленными через сигналы тела. Наши телесные симптомы — это способ тела рассказать нам о том, что в нас происходит, если уж мы перестали слушать самих себя иным способом.

Чувства можно пережить и переработать, даже самые интенсивные, если у вас есть опыт, способность и разрешение переживать их. К тому же для переработки чувств, как правило, нужен еще и Другой, с которым можно будет разделить свои переживания. Не поместить их в Другого, не слить в чьи-то участливые уши, а именно пережить вместе. Пережить вместе — значит убедиться, что вас слышат, понимают, разделяют ваши чувства, дают вам время для того, чтобы быть в них, находясь при этом рядом с кем-то. Своим качественным присутствием другой человек дает возможность вашей психике пройти все естественные этапы работы чувств, поддерживая вас своим наличием и готовностью принимать вас в том состоянии, в котором вы находитесь.

Если «пограничник» рос у пограничных же родителей, то он скорее всего не мог получить опыт разделенных и прожитых чувств. Как мы уже говорили, сильные чувства объявлены «вне закона», с ними все время требовалось как-то быстро справляться. А справляться — значит отрезать или подавлять. Никто не умел, не мог их разделять, сопровождать, давать время психике сделать свою работу по их переработке. Пограничный родитель «мудро» предлагал перед важным экзаменом не тревожиться, не обращать внимания на то, что вас очень беспокоит, перед выступлением не волноваться, в панике — перестать бояться, на несправедливое отношение — не обижаться, когда выводят из себя — не злиться, ну и, конечно, не плакать от потерь и обид.

В некоторых семьях есть какие-то разрешенные к проживанию чувства (например, стыд, вина, раскаяние, беспокойство), а есть строго-настрого запрещенные (часто это злость, зависть, жажда как сильное желание, страх, горе, жадность, удовольствие, беспомощность). И тогда «пограничнику» ничего не остается, как вынужденно смещать весь спектр своих чувств и переживать их через разрешенные стыд, вину, беспокойство и т. д., либо продолжать их отрицать, «отрезать», переживать телом.

Наше тело обладает громадным ресурсом для поддержания гомеостаза, есть множество компенсаторных механизмов, способных так или иначе перерабатывать, смягчать последствия нашего обращения с самим собой. Но в силу разной генетической предрасположенности, а также с возрастом возможности тела поддерживать здоровый гомеостаз становятся очень ограниченными. И потому именно пограничный родитель ощущает себя особенно хрупким. Окружающие часто поддерживают его в этом страхе, пытаясь избавлять от сильных переживаний, которые «его убьют». В результате все переживания такого родителя максимально сужены и сводятся к постоянному страху за жизнь и здоровье.

Поэтому научиться переживать и сопереживать — это не только важный навык, но и способ сохранить здоровье. Обладая способностью пережить все, что ни пошлет нам жизнь, мы, с одной стороны, не боимся жить (а не живем лишь для того, чтобы не умереть или справиться), а с другой — не используем болезнь для того, чтобы получить то, что нам нужно, или избежать того, от чего не можем отказаться напрямую.

Любой специалист по психосоматике скажет, что ваша болезнь — это ваш друг, потому что она стремится рассказать вам о вас. Все это так. Если вы умеете слышать ее голос и готовы прислушаться к этому посланию и что-то изменить в своей жизни. Дружить с болезнью неплохо — лучше, чем враждовать или игнорировать. Но еще лучше иметь других друзей. Во-первых, дружить с собственной психикой, жизнью и чувствами. Во-вторых, иметь реальных друзей, близких, способных быть с вами таким, какой вы есть, в любом вашем состоянии.

У «пограничника», как правило, со всем перечисленным есть проблемы. С чувствами он не в ладах, жизнь его сложно устроена, и, как правило, направлена на избегание чего бы то ни было. С близкими тоже все сложно, поскольку мало кто может выдерживать «пограничника» с его жаждой близости и неспособностью к ней. Но если по-настоящему близкие люди в его окружении все же есть и присутствуют стабильно хотя бы на протяжении какого-то времени, то это значительно укрепляет психику «пограничника», «оздоравливает» его, помогает ему легче справляться с жизнью.