Карми

На охотничьих полях Пайры несколько дней назад произошли события, которые могут повлиять на жизнь Карми. Думаю, тебе, как любителю механики, было бы интересно понаблюдать, как с голубого неба на заснеженный луг опустился огромный предмет — нечто среднее между сильно увеличенным треножником в храме Твали-тэхари и коробчатым воздушным змеем.

Внутри этого сооружения оказались люди, и они говорили на непонятном языке. Одеты они в забавную одежду, — на мой взгляд, чересчур легко для наших зимних непогод.

Пайра ужасно оскорбился, что ему портят лучшее его охотничье поле, и послал Мангурре сказать этим людям, демонам или богам, чтобы они поискали какую-нибудь иную местность.

Мангурре проболтался у пришельцев целый день и вернулся, разводя руками, — эти господа не знали ни одного из тех языков, на которых он говорил. Любопытно, что, когда он отправился к чужакам на следующий день, они уже могли связно сказать несколько фраз по-майярски.

Однако самое главное не это, а то, что среди этих небоплавателей есть человек по имени Томас Кениг. Именно это имя называла госпожа Карми, когда говорила о своем преемнике в Высочайшем Союзе, — так зовут сына Руттула. Этот Томас Кениг, говорит Мангурре, очень похож на отца, хотя, вероятно, на его внешности сказалась и порода матери. Я никогда не видела Руттула, а Томаса Кенига только издали, и все, что могу сказать, — это то, что у этого господина весьма благородная внешность. Его нос тонок, волосы темны, глаза карие, как говорит Мангурре.

Пайра в смущении. С одной стороны, охотничье поле жалко, с другой — похоже, что среди пришлых его сюзерен. Однако пришельцы с неба оказались очень милыми и учтивыми людьми. Узнав от Мангурре, что владельцу земли, на которую они опустились, этот участок очень дорог, они с извинениями согласились перелететь в иное место, где могли бы основать свой лагерь. Пайра предложил им безлюдные пустоши в долине Валлоа, они согласились, и в сей момент, когда я пишу письмо, на том месте, где раньше стоял их чудо-корабль, только истоптанный снег.

До Пайры, похоже, еще не дошло, что чужаки представляют опасность, с какой нам не приходилось пока сталкиваться. Он настолько потрясен видом висящей в воздухе стальной громады, что беспокоится только о своих охотничьих угодьях.

А понимаешь ли, что будет, когда о пришельцах узнают Марутту и Ирау? Пока, насколько мне известно, пришельцы не предъявляют каких бы то ни было прав на власть в Майяре, они и не знают пока, что один из них — по закону высокий принц. И я думаю, Высочайший Союз сделает все, чтобы помешать госпоже Карми передать знак Оланти чужакам. Поэтому, если ты действительно очень любишь госпожу Карми, ты должен охранять ее от всего Майяра.

Все написанное в письме не розыгрыш.

Прощаюсь с нежнейшей любовью,

Тилина».

Смирол поблагодарил гонца и коттари. Они ушли, унося с собой факел. Смирол постоял на лестнице в темноте, подумал, потом вошел в комнату.

— Карми, ты спишь?

— Нет, — полусонно отозвалась она.

Он сел рядом с ней и ласково затормошил:

— Вставай, вставай, княгинюшка…

— О, Рыжий, — не поняла она, — сколько можно?

— Нам надо уходить, — твердо сказал Смирол. — Одевайся и собери вещи. Больше мы в Ралло не вернемся.

— Что случилось? — спросила она встревоженно.

— Сейчас некогда объяснять. — Смирол уже оделся и без суеты укладывал мешок. — Объясню в пути.

Карми медлила.

Смирол, уложив в дорожный мешок все необходимое и либрус, взялся за хокарэмские одежки Карми, стал помогать ей одеваться.

«Что случилось?» — ломала голову Карми, отбирая у него свои штаны и торопливо натягивая на ноги. Смирол ловко вдел ее ступни сначала в носки, потом в сапожки.

— Вспоминай, что ты еще хочешь взять, — сказал он. Карми провела рукой по карману, где лежали бусы Руттула и стажерский ключ.

— Я все забрала, — ответила она.

— Тогда пошли.

С тех пор как Карми стала его любовницей, Смирол сводил ее по лестнице с такой осторожностью, будто она была беременна. И сейчас он не изменил этой привычке, вывел на двор, сказал: «Постой здесь» — и побежал на кухню к Неламе. Дела делами, а еда едой — Смирол вернулся с заметно пополневшим мешком.

— По коням, — сказал он, вытаскивая из-под лестницы лыжи. Он помог Карми встать на лыжи, пропустил ее вперед и в таком порядке они выехали за ворота замка.

— Далеко ли? — спросил у ворот коттари.

— На недельку, — крикнул Смирол, пробегая мимо. Отойдя на пол-лиги от замка, Карми оглянулась. В долине было темно; замок уже растворился в этой темноте.

«Темень сзади, темень впереди, — подумалось Карми. — Да и Рыжий что-то темнит. О небеса, что еще за напасть свалилась мне на голову?»

Смирол подошел, сминая снег лыжами.

— Так что случилось, Рыжий? — спросила она.

— Прилетели! — выдохнул он. — Руттуловы родичи прилетели!

Глава 11

Томас Кениг еще раз осмотрел предметы, найденные в отцовском глайдере. Какое-то домотканое тряпье, несколько крупных голубовато-зеленых кристаллов аквамарина и большая золотая с рубинами и изумрудами подвеска в форме цветка.