Кармалюк

Наместник царства Польского прислал грозное повеление: немедленно установить, кто должен вернуть деньги почт-экспедитору Андриевскому. Губернатор потребовал от суда, чтобы он «учинил по сему предмету постановление», и получил уведомление: так как с Кармалюка, снова сосланного в каторжную работу взять нечего, то «продать с публичного торга все найденное у жены Кармалюка имущество» и вырученные деньги вернуть почт-экспедитору.

Чиновники Литинского суда нагрянули в Головчинцы и продали все имущество Марии до последней тряпки. И наторговали они, не оставив ей ни горшков, ни ухватов, всего 11 рублей 90 копеек. О чем тут же было всенижайше и донесено его императорскому высочеству. Наместник царства Польского остался доволен: повеление его было исполнено. Без угрызения совести и титулярный советник Андриевский положил в карман 11 рублей 90 копеек. А Мария с детьми замерзала — это было в декабре 1828 года — в пустой хате. Старший сын Иван успокаивал ее:

— Ничого, мамо, ще нажывемо…

— Наживете та вже, мабуть, без мене. Чуе мое сердце: недовго осталось мени мучытыся…

И это предчувствие не обмануло ее…

ТРЕТИЙ ПОБЕГ И3 СИБИРИ

Повернувся я з Сибiру,

Та не маю долi,

Хоч, здаеться, не в кайданах,

А все ж не на волi…

Осенью 1828 года Кармалюка погнали в Тобольск. Прибыл он туда на этот раз сравнительно быстро: в январе следующего года. И тут же был направлен на Боровлянский стекольный завод. А через пять месяцев в графе алфавита о каторжных против фамилии Кармалюка появилась запись: «Убежал 26 мая 1829 года». Как он ушел из острога — осталось для всех тайной.

По тюрьмам Сибири да и всей России, как свидетельствовал петрашевец Д.Д. Ахшарумов, «распространены были рассказы о знаменитом скитальце Кармалюке. В херсонском остроге все знали его имя. Сложились многочисленные рассказы о его побегах из тюрем и при шествии по этапам. О его влиянии на арестантов. Он всюду являлся руководителем толпы. Большая партия бежавших вместе с ним, преследуемая погоней, имела выбор двух путей — тропинка, ведущая в лес, и большая дорога. Кармалюк избрал последний путь и звал всех последовать за ним. Но большая часть пошла тропинкой в лес. Все последние были пойманы. Те же, что пошли большой дорогой за Кармалюком, счастливо спаслись, достигнув скоро по пути лучшего убежища».[21]

— Ведут это его, братцы, под конвоем чуть ли не целого полка, — рассказывает земляк Кармалюк своим соузникам. — Навстречу едет пан в карете Важный такой, чуть ли не генерал. Спрашивает: кого, мол, ведете? Офицер конвойный навытяжку перед ним: так, мол, и так, ваше превосходительство, самого что ни на есть опасного разбойника Кармалюка. «Молодцы, — говорит пан, — что поймали. За это вас сам царь наградит». И начал крестить Кармалюка! И злодей ты, и гайдамака, и четвертовать тебя, мол, разбойника, мало! А Кармалюк ему и отвечает: лежачего, мол, бить, ваше превосходительство, дело не мудрое. А вы бы лучше грош или два дали бы на пропитание. Пану понравился, видно, кающийся голос Кармалюка — а он умел, братцы, представляться! — пан и говорит: «Пустите его, пусть возьме милостыню». Только Кармалюк подошел к дверце, а пан его — хап в карету! Дверцы хлоп, кучер кнутом по коням — и только пыль столбом поднялась. Конвойные смотрят оторопело: что, мол, за чудо стряслось? Пока пришли в себя, пока начали стрелять — эге, и грохота колес уже не слышно.

— Так, значит, то его хлопцы были?

— А то кто же? Они!

— Лихо сработали! С такими молодцами и с того света можно уйти. А как он, скажи ты мне на милость, пробирается сквозь всю Сибирь без сучка и задоринки? Я ведь три раза выскальзывал из острога, но и до Урала не мог дойти.

— Это его надобно спросить. Видно, открыл какую-то секретную дорогу. Иначе как же уйдешь? Никак. Я тоже два раза бежал, да и оба раза мужики сибирские голыми руками брали, когда голодуха к ним за куском хлеба гнала.

Да, пройти десятки тысяч километров, избегая столько же тысяч опасностей, и не угодить в руки властям — это не каждому было по силам. Тут и голодать приходилось, и от холода околевать, и на воротах реки переплывать, и спать стоя, прислонившись к лиственнице или кедру, ибо сесть — значило уже не встать. И сидеть в тюрьмах да острогах, ломая голову над тем, как из них убежать, чтобы опять не погнали в Сибирь. Выдержать все это мог только человек, у которого была такая великая цель, как у Кармалюка: освободить свой народ из-под панского ига.

Вот через какие города Кармалюк пробирался в этот третий побег из Сибири: Камышлов, Екатеринбург, Кунгур, Казань, Чебоксары, Васильсурск, Нижний Новгород, Горбатов, Гороховец, Вязники, Ковров, Владимир, Богородск, Покровск. Из Покровска он пошел на Москву, Калугу, Козельск, Волхов, Орел, Кромы, Дмитровой, Севск, Глухов, Кролевец, Борзна, Нежин…