Карл Либкнехт

Это было еще то время, когда буржуазия видела в германской социал-демократии своего смертельного врага и особенно ненавидела ее за интернационалистскую пропаганду. В октябре 1892 т. уже ушедший в отставку Бисмарк в частной беседе с профессором Отто Кеммелем говорил о социал-демократии: «В Риме существовало aquae et signi interdictoi (лишение воды и огня), а в средние века человек, поставивший себя вне закона, назывался изгоем. Вот так же надо поступить с социал-демократией. У нее надо отнять избирательное право и все политические права вообще. Вопрос о социал-демократии есть военный вопрос. Социал-демократия стремится ныне — и с успехом — завоевать в свою среду унтер-офицеров. В Гамбурге уже — теперь добрая часть войска состоит из с.-д. Что же будет, если эти войска откажутся стрелять в своих отцов и братьев, как того требовал кайзер? Тогда у нас получится нечто вроде Парижской коммуны. Кайзер запуган. Когда я указывал ему на опасность социал-демократии, он отвечал мне, что не желает, чтобы его называли «картечным принцем», как называли его деда. Он не хочет-де в самом начале своего царствования «шлепать по щиколотку в крови». На это я возразил: «Ваше величество, если вы теперь уступите, то вам придется шлепать в крови уж не по щиколотку, а значительно выше».

Вот как оценивали германскую социал-демократию на рубеже между бисмарковской и вильгельмовской эпохой. Вот в каких выражениях говорили тогда между собою о ней самые крупные представители правящих слоев. Еще осенью 1906 г. генерал фон Эйхгорн ввел в систему солдатского обучения особые часы, посвящаемые опровержению учения социал-демократов, как «врагов отечества». Еще 21 января 1907 г. такой орган печати, как «Крестовая газета», заявлял, что «внутренний враг (социал-демократия) является более опасным, чем внешний, ибо он отравляет душу нашего народа и вырывает из наших рук оружие еще до того, как мы подымаем его». В своих антимилитаристских выступлениях Карл Либкнехт не раз впоследствии подчеркивал, что 5 февраля 1907 г. войскам берлинского гарнизона были розданы боевые патроны и ряд полков был приведен в полную боевую готовность — против с.-д. рабочих.

Ныне, после событий мировой войны и германской революции, представители правящих классов Германии пишут целые исследования о том, как именно руководящие слои германской социал-демократии в союзе с офицерским корпусом германских армий спасли капитализм. Таково, например, крупное — и по-своему довольно объективное — исследование немецкого майора фон Фолькмана «Марксизм и германское войско», утверждающего, что «умеренные с.-д. с помощью офицеров старой армии сломали натиск спартаковцев» (Фолькман, назв. книга, стр. 15). Такова позднейшая книга того же Фолькмана «Германия в вихре революции», заявляющего: «Офицеры императорской армии и вожди умеренной социал-демократии заключили союз против Москвы» (324). Таковы главы в книге Гитлера «Моя борьба», устанавливающего тот же факт.

В ту пору, когда Карл Либкнехт начинал свою антимилитаристскую агитацию, дело обстояло еще во многом иначе. Однако Карл Либкнехт ошибся, когда думал, что партийное руководство поможет ему в этом деле или, по крайней мере, не будет мешать. На партейтаге в Маннгейме (1906 г.) Карл Либкнехт во главе 114 товарищей, вместе с ним подписавших соответствующий проект резолюции, требовал, чтобы партия поставила на очередь организацию планомерной антимилитаристской работы. И что же? Предложение это было отклонено. И это несмотря на то, что в 1905–1906 гг. под влиянием русской революции 1905 г. и в Германии повеяло более свежим ветерком, а в германской социал-демократии обсуждался вопрос о всеобщей стачке, которая находила тогда у немцев немало сторонников. Конечно, отвергая антимилитаристскую работу, представители тогдашнего большинства германской социал-демократии спешили заверить, что они отнюдь не отвергают ее «в принципе», а лишь — как особую самостоятельную задачу. Конечно, они указывали на то, что вся работа с.-д. в делом «всегда проникнута» антимилитаристским духом, что общая пропаганда с.-д. идей «включает в себя» пропаганду против милитаризма. Конечно, они намекали, что «это делают, но об этом не говорят», ибо специальное подчеркивание антимилитаристской работы приведет-де к усиленным правительственным репрессиям. Этот последний довод особенно подчеркивал Август Бебель. Он пытался «урезонивать» Карла Либкнехта в частных разговорах. Ведь Бебель знал его еще ребенком. Бебель говорил Карлу, что нельзя играть с огнем, и всячески отговаривал его от «необдуманной затеи». Карл тоже привык относиться к Бебелю с любовью и уважением, но тут он уступить не мог и не уступил.