Карл Либкнехт

В период 1890–1904 гг. иностранная политика германского капитала прокладывает себе дороги в трех направлениях: 1) Африка, 2) Китай и 3) Ближний Восток (страны Турецкой империи). Дальнейшее «мирное проникновение» в Африку с начала 90-х гг. становится для Германии все более проблематичным, а воевать с Англией и Францией германский империализм еще не может. С тем большим рвением германская дипломатия устремляется в омут дальневосточных и ближневосточных дел. В 1897 г., после занятия царской Россией Порт-Артура, Германия захватывает бухту Киао-Чау в провинции Шаньдун. В 1900 г. во время боксерского восстания Вильгельм II хвастливо декламирует о «немецком предводительствовании войсками Европы» и в напутственной речи к «своим» войскам, отправляющимся в Китай, дает «бессмертный» лозунг: «Пощады не давать! Пленных не брать! Воюйте так, чтобы и через тысячу лет ни один китаец не посмел даже только косо взглянуть на немца!». Но завоеваний в Китае мало германскому империализму. Англия и Япония (да и Америка) ставят ему тут довольно тесные пределы. Более осуществимые «виды» открываются на Ближнем Востоке, где Германия начинает действовать особенно развязно после ослабления России в русско-японской войне.

В конце XIX в. Турция была равна 3 896 000 кв. км. и имела население в 38³/₄ млн. человек, т. е. занимала пространство в семь раз больше Германии. Турция была драгоценным рынком сырья и могла стать для Германии очень важным рынком сбыта и территорией вывоза капитала. Уже с 27 декабря 1899 г. могущественный германский сталелитейный концерн Георг Сименс заключил с турецким правительством договор о концессии на Багдадскую Железную дорогу. Англия, конечно, сразу увидела в этом угрозу «своим» владениям в Индии, но решила пока промолчать (война с бурами была не вполне закончена). Царская Россия, занятая подготовкой наступления на Дальний Восток, тоже пока промолчала. В 1899 г. немецкое Восточно-европейское телеграфное общество получило концессию на проведение линии Берлин — Бухарест — Константинополь. В 1905 г. линия дошла до Константинополя. Крупные немецкие капиталы были вложены в пароходные общества, которые должны были поддерживать связь между ближневосточными и германскими портами. Германский банк получил привилегию на производство нефтяных разведок в долине Тигра и Евфрата. Возникли немецкие банки в Палестине, Константинополе, Каире, Александрии и других местах. К началу XX века почти все главнейшие ж.-д. пути на Ближнем Востоке перешли из рук англичан и французов к немецкому капиталу. Инвестированный в одной Турции германский капитал составлял в начале XX века 978,1 млн. марок. Скоро Германия получила непосредственное влияние и на турецкую армию.

Рядом с этим идет строительство германского флота. В этом пункте молодой император Вильгельм II особенно «ярко» выражает стремления молодого германского империализма. В 1896 г. в речи Вильгельма, посвященной 25-летию существования Германской империи, открыто провозглашается идея создания могущественного германского флота с целью создания «попой расширенной Германии». Центральный орган английских империалистов «Times» тогда же берет быка за рога, ставя открыто вопрос: из каких же это неразделенных еще стран и территорий составится эта «новая расширенная Германия»? В 1897—98 гг. германский империализм делает решающий шаг: он принимает и начинает проводить в жизнь «большую судостроительную программу». За программой 1898 г. следует программа 1900 г. По этой программе флот должен быть удвоен одним ударом. Строится новых 38 линейных кораблей и 14 крупных крейсеров. Напряжение между империалистами Англии и Германии сразу начинает возрастать. В то же время Германская империя бешено вооружается не только на море, но и на суше. Расходы Германии на армию, флот и колониальные экспедиции составляли к началу XX века более 40 млн. фунтов стерлингов. В 1900 г. — 44,8 млн. фунтов стерлингов, в 1905 г. — 48,7 млн. фунтов стерлингов.

Такая внешняя политика германского империализма выросла из его внутренней политики и в то же время, в свою очередь, соответственно окрашивала эту последнюю. На рубеже XIX и XX веков прусский милитаризм распустился махровым цветком. Все эти крупнейшие события внутренней и внешней политики Германии ставили перед германским рабочим движением новые труднейшие проблемы.

На этом-то фоне начинается деятельность Карла Либкнехта в рядах германской социал-демократии.

* * *

В конце 1884 г., в разгар преследований германского рабочего движения, Энгельс писал о тогдашней германской социал-демократии: «А это ведь поистине великолепно! Впервые в истории крепко сплоченная рабочая партия выступает как настоящая политическая сила, развившаяся и выросшая в условиях жесточайших преследований, неудержимо завоевывая одну позицию за другой. Сила, свободная от всякого филистерства и шовинизма в самой филистерской и опьяненной победами стране Европы» (Архив Маркса и Энгельса, VI, 1933.283).