Карета шестнадцать!

Здесь появлялась та самая тайная нежность, папина гордость за ребенка, который плывет отчаянно, зная, что взрослого ему пока не победить. Папа никогда не поддавался, но обиды не было, только спортивный интерес и надежда, что в следующий раз обязательно повезет! Мама же просто всегда плавала рядом, посмеиваясь по-доброму над вечным несерьезным соперничеством самых близких людей.

Викина семья жила на набережной канала Грибоедова, в сто четвертом доме. Квартира называлась коммунальной, и, судя по маме, говорить об этом следовало непременно со вздохом. Вика думала, что все дело в соседях – они у Викиной семьи были очень разные, совсем на маму непохожие. Взять хотя бы дядю Витю, который казался Вике таинственным, а маме – опасным. Весной и осенью дядю Витю увозили куда-то на машине скорой помощи, соседи говорили: «Пусть подлечится!» Но дяде Вите лекарства, видимо, не помогали: через пару месяцев он снова начинал стучать по стенам и выбегать в коридор, крича какую-то бессмыслицу. Ну и как тут не вздыхать, рассказывая о квартире: кому угодно станет грустно жить в месте, где совсем не с кем общаться, кроме одной-единственной тети Тамары. Квартир – десять, а друг – всего один! Вике тоже было бы одиноко на мамином месте. Хотя, стоит признать, иногда один друг действительно стоит двух других, а в случае с тетей Тамарой – минимум пятерых. Сначала она преподавала в школе русский язык и литературу, а позже стала экскурсоводом в музее-квартире самого Александра Сергеевича! Зайти к ней в гости всегда означало выпить чашку ароматного чая и послушать истории о солнце русской поэзии. Через много-много лет Вика будет диктовать маминой подруге по телефону сочинения, а та – подсказывать: «Запятую, Викуль, запятую не забудь!» и помогать получать заветные пятерки. Но Викина любовь к маминой подруге зародится еще тогда, за дымящейся кружкой в темные осенние вечера, так идеально подходящие для неспешных рассказов о городе, поэзии и поэтах.

Все можно было простить этому дому за лифт – о, какой это был лифт! Каждая поездка на нем – целое путешествие. Нажимаешь на кнопку на своем этаже, затем – стрелой вниз, по ступеням. Кто быстрее: лифт или Вика? Лифт скрипит, словно старый металлический гигант переставляет ноги, стараясь изо всех сил успеть за быстрой, как ветер, девчонкой. Но Вика – всегда первая, ждет его внизу, даже не запыхавшись. Девочка смотрит вверх, наблюдает, как медленно опускается резная клетка, рассматривает узоры, восхищается завитушками. Лифт уже не торопится, знает, что за Викой не поспеть. А когда приезжает, открывает свои деревянные двери, приглашая прокатиться: заслужила, шустрая. Так и играют в догонялки целыми днями Вика и лифт, пока не надоест.

Та же игра, правда уже в другом доме, – с Атлантами, стала самой долгожданной частью школьных Викиных дней. Лифт спас этот первый Викин сентябрь, а еще – подарил много веселых вечеров с новой школьной подругой, Беатой.

Беата – одна из девочек с воротничками «стоечкой» и та, кого изначально Вика сочла не слишком дружелюбной из-за размеров и общей строгости вида. Но оказалось, что Беата во всем, от имени до мечт, была совершенно необыкновенной. Ее родители, далекие от искусства, почему-то решили назвать дочь в честь польской актрисы – Беаты Тышкевич. Совпадение или нет, но сама девочка тоже мечтала играть в театре и кино, когда вырастет. Или даже не так, она к этому готовилась: постоянно учила отрывки из стихотворений и читала с выражением, словно уже сдает экзамен перед строгой комиссией театрального вуза.

У Беаты была неутомимая фантазия, к которой прилагалась немалая сила убеждения – гремучая смесь для девочки семи лет. Вика с легкостью соглашалась участвовать во всех ее задумках, какими бы опасными они ни казались.

Однажды Беата рассказала Вике и еще одной девочке из их класса, Ксюше, что узнала тайный способ остановить время. Какой первоклашке не хочется хотя бы на пять минут заморозить бегущие стрелки часов? Это, конечно, немного, но можно успеть, например, забежать в столовую Мариинского театра, схватить лимонный пирожок с полки и дать деру! Лимонные пирожки стоили восемь копеек, это четыре стакана газировки из автомата, на них приходилось копить. А тут – бесплатно! В общем, одноклассницы решили попробовать.

Выяснилось, что нужно было найти на площади у Львиного мостика в воскресный день особого человека. Его приметы: высокий мужчина, в черном пальто с длинными бортами и шляпе. На руке – непременно часы, как отличительный знак Хранителя времени. Мужчина стоит и ждет, пока те, кто знает о его тайне, подойдут, дернут его за рукав и скажут: «Карета шестнадцать!» Тогда он сможет наконец выполнить свою работу и остановить время.

– Беата, а как мы его узнаем? На площади в воскресенье куча народа, мама говорит, они там квартиру себе ищут, – неуверенно спросила Вика, дергая подругу за лямку рюкзака.