Карьерский оборотень

Признание Романа прямо-таки взбесило Катю. Как он может спокойно рассказывать о сделанной подлости и при этом смотреть ей в глаза? Чуть было не расстроил ее свадьбу с Иваном — она так боялась, что отец решит уехать в Германию! — и сидит себе как ни в чем не бывало! Мало того, из-за этого негодяя она всерьез поругалась с Иваном, но и это еще не все… Из-за него, Романа, она согласилась погулять с Егоровым и теперь вот ждет, когда он снова придет к ней, обещал зайти сегодня вечером. Не Ивана ждет, не его хочет увидеть — а Егорова!

Почему?

На этот вопрос Катя не могла сама себе ответить. Она любила Ивана, да-да, любила и собиралась стать его женой. И не сомневалась, что так и будет.

Они познакомились полтора года назад, когда Иван стал участковым в Карьере. И они как бы заново узнали друг друга. Катя была на пять лет младше Ивана и еще в школе поглядывала на рослого, мускулистого парня, он же просто не замечал ее. А потом служил в армии, учился на курсах, работал милиционером в райцентре, жил там же, в общежитии. Лишь полтора года назад, вернувшись домой участковым, Иван заметил Катю и посмотрел на нее так, что у девушки сердце затрепетало. Именно этого взгляда ждала она много лет. И дождалась.

Они встречались почти каждый день, а если не удавалось увидеться, Катя весь вечер думала об Иване. Он был настоящим мужчиной — сильным, смелым, не раз Катя видела, как он бросался в самую гущу пьяной драки, где уже посверкивали ножи, взлетали над головами палки и штакетины. Разбрасывал в стороны мужиков с такой силой, что те поневоле утихомиривались. А на следующий день, протрезвев, благодарили участкового, что уберег их от тюрьмы. Частенько Иван действовал жестко, жестоко, но здесь по-другому и нельзя было.

Рядом же с Катей превращался в добродушного парня, готового исполнить любое пожелание своей любимой. Иногда Катя, смеясь, говорила:

— Знаешь, за что я люблю тебя, Ваня?

— За то, что у меня милицейская фуражка, — в шутку предполагал он.

— А вот и нет! Я люблю тебя потому, что ты похож на мой подъемный кран — такой же сильный и послушный. Когда я управляю им, чувствую себя сильной и доброй. И когда рядом с тобой — то же самое чувствую! Ты ведь у меня послушный, правда?

— Я подъемный кран! — говорил в ответ Иван и подхватывал Катю на руки, поднимая ее высоко-высоко.

А она смеялась, визжала, дрыгала ногами, а потом прижималась к нему… Ей было так хорошо!

Почему же сейчас она ждет не Ивана, а Егорова?

Опасались Ивана, никто из парней не приглашал ее гулять. Какую-то пустоту чувствовала Катя вокруг себя, и временами это тревожило ее. Что же, всю жизнь ей предстоит встречаться и разговаривать лишь с теми, с кем позволит Иван? Честно говоря, ей и не хотелось ни с кем, кроме Ивана, встречаться, гулять и разговаривать, но ощущение собственной несвободы не радовало. И вот появился Егоров, мужчина интересный, вежливый, умный, и главное, совсем не боится Ивана. Почему бы не прогуляться с ним, только так можно доказать Потапову, что ревность его — зряшная и следить за ней так пристально вовсе не обязательно.

Но было и что-то еще…

Егоров не смотрел на нее, как многие, жадными, похотливыми глазами, не пытался хотя бы мысленно раздеть. Он говорил с нею, как с Женщиной, развлекал ее, увлекал неожиданными суждениями, оставаясь при этом самим собой — спокойным, элегантным, уверенным.

И еще что-то…

В его глубоких черных глазах таилась какая-то первородная страсть, дикая ярость и могущество. Казалось, он знал нечто такое, что позволяло ему презрительно усмехаться при виде стремления людей к деньгам, власти, наслаждениям… А может, это просто казалось.

В конце концов, в чем здесь проблема? Она ведь не собирается бросать Ивана и уходить к Егорову, нет, этого и в мыслях у Кати не было! Просто-напросто у них завязался интересный разговор, который хотелось бы продолжить. Почему бы нет?

Она ведь любит Ивана, любит, любит! Но сегодня хотела бы побродить по вечерним, чистым после грозы улицам вместе с Егоровым.

Только и всего.

А если он не придет, то и не надо. Уже совсем стемнело. Если он боится промочить в темноте ноги — может не приходить, подумаешь!

Роман приоткрыл дверь, просунул голову и сказал:

— Там этот… начальник электроцеха приперся. Пойди скажи ему, что тебя нет дома.

— Володя Егоров? — спросила Катя. — Что же ты сразу мне не сказал? Она торопливо набросила кофточку, повязала платок.

— Я тебе сразу сказал, просто я не могу выйти и сказать ему, что ты не желаешь видеть всяких там…

— Никто тебя не просит думать за меня! И вообще не твое дело, что я желаю, что не желаю.

— Ты что, серьезно собралась гулять с ним? Катька, не дури! — Голос у Романа был серьезный, испуганный. — Не вздумай, Катька, слышишь?

— А что здесь такого? — улыбнулась Катя.

— Он… он страшный человек, может, и не человек даже, — прошептал Роман. — Точно тебе говорю, я боюсь его. Он…

— Оставь при себе свои глупые выдумки!

— Точно, Катя! Я тебе знаешь что скажу?