Карьерский оборотень

— Только пожалуйста не говори об этом Кате, — усмехнулся Егоров. Зарплата у меня не бог весть какая, на бинты денег не хватает. Вот и пользуюсь, если нужно, старыми. Когда-то давно то ли руку, то ли ногу порезал, не помню, оттого и кровь, а бинт не выбросил и ночью снова им воспользовался. Разумеется, продезинфицировав его водкой. Устраивает тебя такой ответ?

Иван брезгливо поморщился.

— Темнишь ты, Егоров. А я не люблю этого. Ну да ладно. Можешь хоть портянками перевязываться — твое дело. А насчет Кати я тебя предупредил. Смотри сам.

— Послушай и ты, Потапов! — неожиданно жестко сказал Егоров. Он прикрыл глаза ладонью, растирая пальцами вспотевший лоб. — Ты не понимаешь, с кем разговариваешь. Я тебе не уличная шпана, запомни! И не пытайся меня запугивать!

Иван закусил губу, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Если бы он задержался еще на миг, Егорову пришлось бы вновь использовать старые бинты. А этого никак нельзя было допустить. В передней комнате у стола стояла табуретка, Иван в сердцах поддел ее носком ботинка, отшвырнул в сторону. На шум тотчас же явилась Елизавета Петровна, сурово посмотрела на участкового.

— Ты чего это буянишь, Иван?

— Прости, баба Лиза, нервы подводят, — пробурчал Иван, выходя во двор.

— Уж не сцепился ли с Володей? — огорченно спросила старушка и, не дождавшись ответа, пошла к Егорову.

Погода испортилась. Небо поминутно прочерчивали многоступенчатые зигзаги молний, раскаты грома были так сильны, что поневоле приходилось втягивать голову в плечи, резкий, порывистый ветер срывал с высоких кустов не только пожелтевшие, но и зеленые листья. Крупные капли дождя прибили пыль на дороге, но это было только началом бури.

Спустя час Иван нашел то, что искал.

Груда костей, шерсти и кровавого мяса лежала у ног Ивана — все, что осталось от бедного Трезора. Рядом виднелись отпечатки огромных лап.

Снова вспыхнула молния, громыхнул гром, капли дождя превратились в потоки воды, низвергающиеся с неба. Не обращая внимания на дождь, Иван наклонился, поднял остаток лапы растерзанного пса. Потом бросил взгляд на огромные отпечатки лап на песке — такие же, как и у дальнего озера, где он стрелял. Дождь в мгновение ока уничтожил их. Но Иван уже не сомневался — у дальнего озера был не Трезор.

8

В то время как Иван мотался по поселку и окрестностям в поисках зверя, который напал на брата Кати Клейн, сама Катя весь день просидела в своей комнате. Работа валилась из рук, даже телевизор смотреть не хотелось. Настроение у Кати испортилось еще утром, когда она услышала покаянный рассказ Романа о том, как он обманул отца, придумав историю с избиением его участковым.

Внимательно выслушав сына, Федор Петрович не рассердился, напротив, вздохнул с облегчением.

— Хорошо, что все случилось так, — сказал он.

— Да что ж тут хорошего?! — не выдержала Катя. — Твой сын, папа, лжец, обманщик, настоящий подлец! То он говорит, что Иван преследует его, проходу не дает, а на деле получается — Иван хороший человек, да просто герой, который спас твоего непутевого сына от верной смерти! А ты киваешь и говоришь: хорошо, хорошо!

— Я очень рассердился на Ивана, — стал объяснять Федор Петрович. Как и должен был рассердиться на любого, кто преследует моего сына. Но мне было очень грустно от этого, ведь я считал Ивана одним из самых порядочных людей в нашем поселке и согласился выдать за него свою дочь. Выдумки Романа стали для меня настоящим потрясением. Очень хорошо, что они оказались просто выдумками. Значит, я не ошибался в Иване Потапове. И в тебе, Катя, вернее, в твоем выборе.

— Но ты ошибся в своем сыне! — крикнула Катя.

— Ты чего расходилась? — удивился Роман. — Я же честно во всем признался, можешь спокойно готовиться к свадьбе.

— Да-да, Катя, не принимай близко к сердцу, — сказал Федор Петрович. — Роман еще молод, не так умен, как бы нам хотелось, но в его возрасте это нормально. А то, что он признал свои ошибки, просто похвально.

— Ты даже не наказал его, папа! Как я могу думать о свадьбе, если в любой момент он способен выдумать новую гадость и все расстроить? Странные у тебя методы воспитания!

— Как говорят в народе, повинную голову и меч не сечет, — развел руками Федор Петрович.

— А она крови жаждет, — вставил Роман.

— Конечно, все вы теперь умные, одна я в дураках осталась! Запретила Ивану приезжать к нам, а потом и поругалась с ним! А вы и рады этому!

— Да нет же, Катя, не думай так, — примирительно сказал Федор Петрович. — Ты у нас умница, и красавица, и невеста, и хозяйка, мы все тебя любим.

— Если хочешь, Катька, я схожу к Ивану, поговорю с ним, и он приедет. Помиритесь, вы же любите друг друга.

— Отстаньте вы от меня! — закричала Катя и убежала в свою комнату.

У Федора Петровича Клейна был просторный кирпичный дом в три комнаты с большой верандой. Одна комната была Катина, другая принадлежала Роману, сам же Федор Петрович обосновался в гостиной.

Комната Кати была поменьше, но в ней имелось все, что необходимо взрослой девушке: кровать, трельяж, письменный стол и вращающееся кресло, полированный гардероб, полки с любимыми книгами.