Карельский блицкриг

Высокое начальство торопило Грендаля, и комкор не смог найти мужества противостоять этому давлению. Последствия торопливости и неряшливости в подготовке штурма вражеских укреплений не замедлили сказаться. При отсутствии точных данных о положении опорных пунктов сопротивления противника, более половины огневого удара дивизионных гаубиц пришлось по пустому месту, а те снаряды, что упали на финские доты и прочие оборонительные сооружения, не причинили им практически никакого вреда. Сокрушить и заставить молчать бетонные укрепления могли орудия корпусной артиллерии, которая за все время штурма так и не смогла прибыть к месту боя. Уж слишком плотные были «пробки» и заторы на военных дорогах того времени.

В равной степени это можно было сказать и про стрелковые полки, что были выделены на бумаге, но прибывали к Грендалю в час по чайной ложке. Вместе с боеприпасами и прочим военным имуществом, так необходимым для штурма, но так и не полученным в назначенные сроки.

Рота старшего лейтенанта Любавина входила в состав тех сил, что должны были первыми пойти на штурм главной линии обороны финнов. После трехчасовой артиллерийской подготовки его пехотинцы оставили свои окопы и бросились в атаку вместе с танкистами.

Поначалу все было хорошо. Солдаты бежали легко и уверенно, стараясь не отстать от взвода Т-26, пока по ним не ударили финны. Огненный вал, состоявший из мин и снарядов вперемешку с пулеметными и автоматными очередями, был такой силы, что пехотинцы моментально упали, и дальше танки пошли в гордом одиночестве.

«Да откуда же они стреляли?! Что их там так много?!» – пронеслось в головах у прижатых к земле огнем людей. Уж слишком впечатляющая картина открылась у них перед глазами, наводя страх и оторопь на распластавшихся на снегу пехотинцев.

С большим трудом, после того как лишившиеся поддержки пехоты танки вернулись назад и своей броней стали прикрывать стрелков от вражеских пуль, атака продолжилась. Медленно, неся неоправданные потери, пехотинцы смогли продвинуться вперед до противотанкового рва, за которым располагались вражеские траншеи и блиндажи.

Количество неподавленных огневых точек противника было таково, что вражеский ров длиной в три и глубиной в два метра для измученной пехоты был подлинным спасением от губительного огня противника. И пусть количество пулеметов у финнов было не таким большим, как казалось. И пусть танкисты пытались самоотверженно подавить огонь вражеских огневых точек, а огнеметные танки выпускали по окопам врага свои смертоносные струи, заставить стрелков продолжить наступление было невозможно. Слишком густы были залпы свистевшей над их головами шрапнели и слишком часто падали на пехотинцев мины.

Застывшие на краю рва танки были прекрасной целью для противотанковых пушек, которые поспешили испробовать крепость их брони своими снарядами. И извечная борьба «брони и снаряда» завершилась не в пользу брони. Один за другим легкие «тэшки» и «бэтэшки» стали вспыхивать от вражеских снарядов или выходить из строя.

Некоторые экипажи решили благоразумно отступить, другие отважно продолжили попытки поднять пехоту в атаку посредством своего огня. Самые отважные из танкистов преодолели ров и, прорвав проволочные ограждения, вступили в схватку с вражескими пулеметчиками, расчетами орудий и засевшими в траншеях солдатами.

Поддержи пехотинцы их героические усилия – и, возможно, первая линия вражеской обороны была бы прорвана, но этого не случилось. Пехота так и осталась в противотанковом рву, а герои-танкисты стали нести потери. Их борта не выдерживали флангового огня крупнокалиберных пулеметов вражеских дотов, так же как и огня противотанковых орудий и бутылок с зажигательной смесью, изобретением финской оборонки. Не в силах огнем своих орудий пробить железобетонные стены укреплений противника, они были вынуждены отступить. Из 58 машин танковой бригады, вступивших в бой в этот день, обратно вернулось только 19 танков. Остальные были либо повреждены артиллерией противника, либо сожжены и оставлены на поле боя.

Также серьезные потери понесли от орудийно-минометного огня и соединения советской пехоты. Штурмовые роты потеряли убитыми и ранеными около половины личного состава в этом бою.

В числе раненых был и старший лейтенант Любавин, которому в этом бою в определенной мере повезло. Его контузило разрывом вражеского снаряда на ближних подступах к противотанковому рву. Санитары успели вынести командира с поля боя, в отличие от тех, кого ранило во время сидения во рву или при отступлении. Шквальный ружейно-пулеметный огонь противника не позволил отступающим солдатам забрать с собой тела павших и тяжелораненых бойцов.

Контузия, полученная в бою, спасла Любавина от упреков в трусости и угроз расстрела, которые обрушил комбат Гусыгин на головы вернувшихся с поля боя своих подчиненных.