Карельский блицкриг

Следовало признать, что основания думать так у батальонного комиссара были и, увидев стоявших без дела солдат, он заподозрил Любавина в причастности к этим грехам. Узнав, что рота вот уже больше получаса стоит в ожидании приказа от Гусыгина, комиссар пришел в ярость и бросился на узел связи, где комбат коротал время в приятном женском обществе.

Прихваченный, что называется, на «горячем» Гусыгин поспешил дать приказ к отправке солдат, навечно занеся Любавина в свой «черный список».

Пока шли все эти события, выстрелы на северном берегу уже стихли. Финны взяли полностью под свой контроль оборонительные позиции советского десанта в районе хутора, за исключением кирпичного здания автомобильной мастерской.

За ее крепкими стенами нашли укрытие восемнадцать человек из роты старшего лейтенанта Супонина. Израненные, со скудным запасом патронов и гранат, они оказали упорное сопротивление наседавшему на них врагу, который был вынужден отступить. Не желая нести бессмысленные потери в ночное время суток, майор Шрове приказал отступить, чтобы утром уничтожить прицельным артиллерийским огнем последний оплот русского сопротивления.

В Красной армии к началу декабря 1939 года было много того, от чего волосы встают на голове дыбом, но и у финнов хватало собственного разгильдяйства, ошибок и обычной халатности. Так, зачистив от русского десанта рощу и хуторок, майор Шрове не стал занимать захваченные им позиции. Он с чистой душой отвел свои войска на исходные позиции, оставив вблизи мастерской отделение наблюдателей с пулеметом, с приказом не допустить попыток прорыва русских из автомастерской.

Об этом он доложил в штаб полка и получил полное одобрение своих действий. Морозить своих солдат финские отцы-командиры не хотели, а мысль, что кто-то ночью попытается форсировать реку, казалась им откровенно глупой. Кто будет совершать подобное самоубийство?

Все это говорило о том, что, несмотря на долгое соседство, финны плохо знали своего дикого соседа, который может легко совершить то, что не укладывается в простую логику.

Благодаря отсутствию в этом месте обороны противника прожекторов и осветительных ракет, рота Любавина смогла благополучно переправиться на вражеский берег. Было около двенадцати часов ночи, когда, оставив лодки на берегу реки, они без единого выстрела заняли рощу, где держал свою последнюю оборону капитан Добров.

Перед бойцами предстало ужасное зрелище с замерзшими трупами на почерневшем от взрывов и пролитой крови снегу. Все защитники этого рубежа были мертвы, и легкий ветерок уже наносил снежную пыльцу на их лица. Из всей роты только два бойца смогли спастись благодаря темному сумраку ночи. Подавив активное сопротивление солдат Доброва и наскоро прочесав рощу, финны ушли, милостиво оставив раненых замерзать на снегу.

Спасшиеся стрелки рассказали Любавину, что их командира сразил осколок мины в самом начале обстрела рощи вражеской артиллерией, а из оставшихся в живых на тот момент командиров никто не знал о существовании условного сигнала красными ракетами.

Когда судьба десанта стала более ясной, перед Любавиным встал непростой вопрос, что делать. Отойти ввиду малочисленности своих сил или выполнить приказ командования и остаться на достигнутом рубеже. Оказавшись в столь непростом положении, старший лейтенант не растерялся и проявил характер. Первым делом он отправил на свой берег лодку с донесением и просьбой прислать ему комендантский взвод и пулеметчиков. Вторым его действием была организация разведки, в которую он послал самых опытных бойцов из своей роты, в прошлом охотников. Бывалые люди, они смогли не только незаметно подобраться к позициям врага, но и определить их приблизительную численность.

К двум часам ночи Любавин не только располагал разведывательными данными о противнике, но и получил пополнение. Под напором комиссара Маркелова комбат был вынужден расстаться со своим последним резервом, окончательно записав Любавина в свои злейшие враги.

Здравая логика подсказывала старшему лейтенанту ограничиться малым и, уничтожив финский заслон у автомастерской, занять хутор, однако этого Любавину показалось недостаточно.

Посланные вперед разведчики донесли, что финны спят на своих основных позициях, выставив только часовых, и Любавин решил атаковать противника, рассчитывая застать его врасплох и наказать за допущенные ошибки.

Отправив комендантский взвод на помощь остаткам роты Супонина, он с главными силами ударил по передовым оборонительным укреплениям финнов, выступавших вперед от основной линии обороны. Конечно, в действиях старшего лейтенанта был определенный элемент авантюризма. Это уже по прошествии времени он поймет, что лучшее враг хорошего, но тогда чувство ненависти толкало Любавина только вперед. Вид мертвых товарищей взывал его сердце к отмщению, и он не хотел слышать доводов благоразумия.

К огромной радости для бойцов его роты, им неслыханно повезло. Подступы к выбранному для атаки участку финской обороны не были минированы, а только перекрыты проволочными заграждениями.