Кара во тьме

Растерявшись, Натан сначала вперил взгляд в морду матерого оленя, голова которого украшала камин вместе с коллекцией редких мечей и сабель, потом догадался, что в присутствии королевской особы полагается смотреть в землю и опустился на колено, вцепившись глазами в одну из ножек стола. На королеве не было короны, как и платье ее подозрительно смахивало на то, в каких ходят служанки.

До Натана дошло не сразу, что Гольдена навестила прасала тайно, а вот объяснения того, почему один из рукавов ее скромного одеяния был приспущен, обнажая спину, у него не было. Знать причину он не хотел. Вопрос был только один – почему прасал его впустил, если в это время принимал королеву? Вряд ли стража позволила бы Натану войти без приглашения. Вероятно, объяснение совпадало с ответом на вопрос, почему его позвали без наставника.

– Это тот одаренный рыцарь, о котором ты говорил? – промурлыкала дама и намотала на палец черный локон прасала Санкофа. Натан невовремя поднял взгляд, решив, что обращаются к нему. Скорее всего, он ошибся. Не могла королева Гольдена так фривольно сидеть на столе Рима Лакадона, как не мог глава ордена принимать у себя даму в столь развратном одеянии.

– Командир Натаниэль Гильяхор, один из наших лучших Зеленых рыцарей, – представил его Рим с такой гордостью, будто имел непосредственное отношение к превращению Натана в этого самого «лучшего». Нат всеми силами гнал из головы неприязненные мысли, но они проявляли настойчивость. В своей антипатии к прасалу Нат был не одинок и на то были причины. Рим Лакадон возглавил орден в прошлом году, и вопреки обычаям был назначен напрямую королевой, а не выбран Советом Черных рыцарей, который Гольдена упразднила. То, что он стал самым молодым прасалом Санкофа, лично Натаниэля не волновало, но именно из-за возраста у Рима Лакадона были проблемы с другими управленцами ордена. Натаниэль хотел бы всего этого не знать, но в общих казармах по вечерам болтали всякое.

Больше всего в прасале Натану не нравилось стремление к нововведениям. Что-то подсказывало, что на реформировании только системы наказаний новый глава ордена не остановится.

– Красавец, – протянула женщина, похожая на королеву Гольдену, и грациозно сползла со стола, облокотившись сзади на спинку кресла Лакадона. Натаниэль блуждал взглядом по всему кабинету, не в силах сосредоточиться на чем-то одном.

– Да, разбитая губа ему очень идет, – хмыкнул прасал. – Защищал человечество от мортов.

– Герой, – то ли простонала, то ли выдохнула Гольдена. – Давай, не томи мальчика. Как же мне нравятся твои рыцари, такие скромные, даже в глаза не смотрят.

Это какой-то абсурд, подумал Натаниэль, жалея, что его вызвали без наставника. В присутствии Марвана он всегда чувствовал себя увереннее с начальством. С другой стороны, от сегодняшнего Марвана хотелось держаться подальше. Впрочем, как и от Марвана прошлогоднего. Натан даже не мог вспомнить момент, когда наставник изменился, превратившись в садиста.

Тем временем, дама обошла стол и присела на его краешек спереди, отчего часть ее ноги оказалась в поле зрения Натана, упрямо глядевшего в пол. То была очень красивая, ухоженная нога, игриво выглядывающая из разреза платья. В чулке и изящном сапожке, украшенном золотыми цепочками с красными самоцветами. Такая нога не могла принадлежать простолюдинке.

В последнее время наставник Марван уделял особенное внимание борьбе с зовом плоти, который, по его мнению, был главным врагом молодого рыцаря. Буквально на прошлой неделе он устроил в казарме публичное наказание одному рыцарю, который не только не выдержал искушение плотским соблазном, но и проявил неосторожность совершить грех на территории замка, где всегда находились свидетели. Марван приковал несчастного к стене, а его стручок сунул в ведро с ледяной водой, продержав так несколько часов. После наказания бедолагу отвели к замковому лекарю, так как к тому времени конец рыцаря покрылся красными пятнами и волдырями. Объявив, что начавшийся некроз тканей уже не остановить, лекарь, недолго думая, оскопил несчастного.

Королева смотрела на Натана в упор, и тому казалось, что она знала о его маленькой тайне. Истинный рыцарь Санкофа должен был соблюдать чистоту тела и духа, и только оставив службу, думать о браке. Но в казарме Натаниэля таких не было – чистых телом и душой. И сам он таковым не являлся. О его грехе знал Зорфус, который, похоже, давно гнил заживо.

Однажды на патрулирование в дальний участок Тихого леса с Натаном и Зорфусом отправился новенький, которого Нат раньше в замке не видел, но принял за рыцаря из южных или западных отделений Санкофа. В последнее время замки ордена часто практиковали обмен учениками.