Ложь. Этого не может быть. Ведь ШИКИ в моем теле тогда шагнул к нему и…
– …Ты ведь оказалась там случайно, правильно? По крайней мере, это все, что я
видел своими глазами. И я решил верить в тебя.
Новая ложь. Зачем же он тогда следит за родовой усадьбой?
– Если честно, сейчас мне довольно трудно думать об этом. Чтобы выслушать тебя, надо собраться с мыслями и… уверенностью в себе. А пока – давай не будем говорить об
этом.
Беззащитное выражение на его лице вызвало во мне острое желание броситься
прочь.
…В ту ночь ШИКИ пытался убить Микия Кокуто. Безо всякого сомнения.
Я не хотела этого. Это было невыносимо. Микия сказал, что верит в меня… если
бы, если бы я тоже могла доверять себе! Тогда мне не пришлось бы терпеть эту
незнакомую и режущую боль.
С того момента я холодно игнорировала Микия. Через два дня он оставил попытки
заговорить со мной. Но, как только темнело, появлялся в бамбуковых зарослях вокруг
усадьбы, чтобы нести свою стражу. Он упорно мерз под холодным зимним небом часов до
трех утра, и в результате я опять оказалась лишена моих одиноких ночных прогулок.
Прошли уже две недели, но он не сдавался. Отсутствующим взглядом следя за
скорчившейся в зарослях фигуркой, я спрашивала себя: неужели для него так жизненно
важно знать, кто настоящий убийца?
Он оказался невероятно настойчивым и упорным.
На часах было уже почти три утра, а он все молча таращился на громоздящиеся во
мраке ворота усадьбы. Но вот что странно, на его лице, когда он, наконец, уходил, не
было горечи разочарования. Он улыбался. Чему?
Когда меня осенило, и я поняла, в чем дело, то преисполнилась раздражения. Он
приходил не для того, чтобы поймать убийцу. Он безоговорочно верил в меня, и поэтому
вовсе не подозревал. Он стерег, убежденный в том, что я спокойно сплю и никуда не
собираюсь выходить по ночам. Он хотел доказать мою невинность. Поэтому на его губах, когда, усталый и замерзший, он под утро покидал свой пост, светилась улыбка. Какая
ирония – он упрямо верил, что настоящий убийца ни в чем не повинен.
– Счастливец… – прошептала я едва слышно.
Когда я была рядом с Микия… мне было хорошо. Когда я была рядом с Микия, мне казалось, что он мне нравится. Когда я была рядом с Микия, мне казалось, что я смогу
шагнуть на ту сторону. Но на самом деле та, яркая и живая сторона мира существовала не
для меня. В том мире не было для меня места, выжить там – невозможно.
Неловкая улыбка Микия словно манила меня туда…
Именно поэтому в последнее время я чувствовала раздражение, когда была с
Микия. Он приносил мне лишь мучения. Внутри меня прятался убийца по имени ШИКИ и
этот мальчишка не давал мне забыть о нем. Не давал забыть, что я ненормальна.
– Я сама по себе. Ты мне не нужен, Кокуто. Исчезни.
Шики не хотела сойти с ума.
ШИКИ не хотел, чтобы его сломали.
Все было бы хорошо, если бы робкая мечта о нормальной жизни не прокралась, найдя трещину в моем панцире.
22
Наступил март, и холода стали уходить. Я неподвижным взглядом смотрела в окно
из пустого класса. Взгляд с высоты внушал мне хрупкое ощущение спокойствия и
безопасности. Залитые алыми отблесками закатом дали, до которых никогда не
дотянуться, напоминали о том, что для меня нет ни малейшего проблеска надежды.
Стукнула дверь. Микия, как раньше, вошел и прищурился на кровавый закат.
ШИКИ нравилось разговаривать в такой атмосфере… и я тоже не могу сказать, что
против.
– Не думал, что ты позовешь меня сама. Перестанешь отмалчиваться?
– Я хотела поговорить потому, что продолжать так невозможно.
Микия нахмурился, но я продолжала, чувствуя, как личность ШИКИ набирает силу
и поднимается со дна нашего общего сознания.
– Ты сказал, что не считаешь меня убийцей.
Пламя заката было столь ярким и жгучим, что я уже не могла различить выражение
его лица.
– Ты ошибся. Я – убийца. Почему ты позволил мне тогда уйти?
Микия в ошеломлении замер.
– Нечего было позволять. Потому что ты никогда этого не делала.
– Даже после того, как я сама говорю?
Микия молча кивнул.
– Ты же сама сказала, что не стоит принимать твои слова всерьез. И ты бы просто
не смогла сделать такое. Никогда
Его уверенные слова вызвали во мне новую вспышку злости.
– Что значит «никогда»?! Что ты знаешь обо мне?! Что ты знаешь, чтобы
доверять?!
Под этим яростным напором улыбка на лице Микия стала немного жалобной, но он
ответил так же просто:
– Пусть я ничего не знаю. Пусть у меня нет оснований. Но я буду верить. Я люблю
тебя и хочу верить. До конца.
Он сказал. В его словах была такая безыскусная вера и чистота… что они затмили
собой все раздражение. Всю ярость и злость.
В этих непритязательных словах для меня, для Шики, поразительным образом
смешалось ослепительное счастье… и неотвратимая угроза. Угроза неминуемого
разрушения – теперь она знала, что оно не пройдет стороной. Мираж того прекрасного