Кара Дон Жуана

— Я пошла посмотреть, не нужна ли тебе моя помощь…

— Как ты хотела мне помочь, интересно? — с издевкой спросил он. — Прыгнуть на врага сзади и вцепиться ему в волосы, как делают комические героини французских приключенческих фильмов?!

— Нет, но я… Могла бы закричать… Если что…

Она сморщилась, как будто хотела заплакать, что разозлило Андрея еще больше — он не выносил, когда женщины прибегают к слезам как к последнему аргументу в пользу своей правоты.

— А вот этого не надо, Каролина! — раздраженно бросил он. — Раз ты ввязалась во взрослую игру, веди себя соответственно! Что-то не нравится — скажи, а коли не хочешь — до свидания.

— Ты жестокий, страшный человек — вот что мне не нравится! — выкрикнула она, но тут же замолкла, уткнув губы в колени.

— Чем же я тебя так напугал, девочка?

— Сам знаешь! — Она уставилась на Андрея своими прозрачными глазами, в которых отражались разноцветные огни ресторана. — Ты выстрелил бы, правда? Я видела, как изменилось твое лицо, когда ты нацелил пистолет… Оно стало таким… таким… свирепым и застывшим… Как маска какого-нибудь древнего бога войны.

— Я тебя предупреждал, что разговор будем жестким…

— Это называется «жестким»? Да ты чуть не убил его!

Андрей резко встал с лежака и быстро пошел прочь, вдавливая в гальку свои тонкокожие итальянские ботинки. Но на полдороге остановился, развернулся, вытащил из кармана пистолет, вытянул руку с ним, прицелился…

Каролина, не мигая, смотрела на дуло, направленное ей в лоб.

Андрей опустил палец на курок. Нажал…

Раздался сухой щелчок.

— Пистолет не заряжен, — тихо сказал Андрей, спрятав оружие обратно в карман. — Я блефовал.

Потом он взмахнул рукой, прощаясь, и покинул пляж, ни разу не обернувшись на тонкую фигуру, одиноко белеющую на фоне темного вечернего моря.

Глава 7 Андрей. Адлер 200… г

Рейс из Москвы прибыл без опоздания. Ровно в десять утра пестрая, возбужденная толпа высыпала на площадь перед аэровокзалом. К вновь прибывшим туристам тут же ринулись таксисты, агенты, носильщики, валютчики, все предлагали им свои машины, квартиры, услуги. Каждый норовил перекричать конкурента, из-за чего гвалт поднялся еще тот.

Единственный человек, к которому никто не подбежал, протиснулся сквозь толпу, вырулил на свободное пространство и огляделся. Это был очень худой мужчина высокого роста в льняной рубахе, вытертых до белизны джинсах, в кедах на босу ногу. Его длинные волосы торчали в разные стороны, в бороде застрял кусочек чипсов, а на лбу белел шрам в форме креста.

Это был Христос! Колоритная личность, как и анонсировали!

— Доброе утро, Христос, — поздоровался с ним Андрей, подойдя ближе. — Не Эдика высматриваешь?

— Ну, — неопределенно буркнул тот и потер свой шрам.

— Он не смог приехать, меня послал.

— Ну? — уже с вопросительной интонацией сказал Христос.

— Я довезу тебя до Сочи. А насчет денег вы с ним потом договоритесь…

— Ну, — поощрительно нукнул он. Типа «хорош болтать, веди к машине».

Андрей подвел Христа к стоящему на стоянке «Мерседесу».

— Ну-у, — восторженно протянул тот, оглядывая кабриолет. — Ну ва-а-а-ще!

Порадовавшись тому, что в лексиконе Христа есть по крайней мере еще одно слово, Андрей уселся за руль.

— Ты кто? — спросил Христос, устраиваясь рядом.

— Андрей.

— Мне по фигу, как тебя зовут, я спрашиваю, кто ты?

— Друг Эдика.

— Ну-у, — со смешком выдал тот. — Так я и поверил… — Христос вытащил из кармашка рюкзака папиросу, сунул в рот, поднес к зажигалке на приборной панели, прикурил. — Эд никогда бы не сдружился с таким, как ты. Ему конкуренция не нужна.

— Ладно, не друг, всего лишь хороший знакомый.

— Почему он сам не приехал?

— Дела у него… неотложные.

— С бабы, что ли, слезть не может?

— Как всегда…

Христос глубоко затянулся, подержал дым в легких, выпустил через нос. Андрей уловил запах жженого сена и спросил:

— Не боишься травку в багаже прятать?

— Не-а. — Христос сделал еще одну затяжку. — Я вообще ничего не боюсь. — Он потер шрам. — С тех пор, как чуть не сдох шесть лет назад… Меня с того света вернули, но я успел посмотреть, что там и как… Понравилось. Если что, я туда за милую душу… Прищучат меня, я раз… — Он высунул язык, на кончике которого влажно поблескивала небольшая капсула. — Раздавлю… И гуд бай, Америка!

— Что это?

— Яд. Мгновенного действия. Еще со времен Великой Отечественной остался — его немецким разведчикам выдавали, — с мальчишеской гордостью похвалился Христос. — Помнишь кино про Штирлица?

Андрей кивнул — фильм «Семнадцать мгновений весны» он хорошо помнил, в детстве смотрел раз пять — затем спросил:

— Ты торопишься?

— А че?

— Интересный ты человек, поболтать с тобой хочу… — Он притормозил у обочины. — Не возражаешь?

— Ну давай поболтаем, — хмыкнул Христос, пульнув «бычок» в кусты. — А о чем?

— О женщинах.

— Неинтересно.

— Почему?

— Я импотент.

— А мы не о твоих говорить будем…

— Я о них вообще разговаривать не хочу. Это как в анекдоте про станки. Знаешь такой?

— Нет.