Кара Дон Жуана

Больше он не плакал, хоть очень этого хотел — слезы, как известно, очищают душу, но его душу очистить они не могли… Только месть! Карэну казалось, что его любимые женщины не смогут упокоиться с миром, пока их убийцы ходят по земле. Леночка и Бэла Ашотовна снились ему всякий раз, как он погружался в пьяный дурман. Они ничего не говорили, но смотрели с таким укором, что он просыпался с криком и тянулся за стаканом, чтобы затуманить мозги…

Расправившись с «выродками», отец пошел на поправку. Он стал чаще подниматься из подвала, начал есть горячее, интересоваться новостями, замечать окружающих… Три пули, которые он выпустил из пистолета, сыграли роль пилюль. Отомстив, он вылечился. И Андрей ему завидовал, поскольку сам он не мог успокоиться, несмотря на то, что все совершалось на его глазах. Что смерть ублюдков? Ею ни маму, ни бабушку не вернешь. Не говоря о Каре… Ее и Марианну продали спустя сутки после налета. На следующий день их уже вывезли из СНГ куда-то в Афганистан…

Узнав об этом, Андрей заплакал от бессилия. Все неделю он жил только надеждой. Он верил, что Кара отыщется, поэтому старался не раскисать. В отличие от отца Андрей не дал горю завладеть собой, он ел, спал, занимался делами — все хлопоты по устройству похорон пришлось взять на себя. А еще вытаскивать отца из норы в день погребения — бойцы Барса боялись туда сунуться, так как их босс стрелял во всякого, кто пытался заглянуть к нему.

Когда тела мамы и бабушки предали земле, Андрей спустился вместе с отцом в подвал. Они выпили канистру «Муската», съели банку аджики с батоном, после чего отец, опьянев, погрузился в сон, а Андрей вернулся наверх — в отличие от Карэна он не мог забыться при помощи вина, от алкоголя ему становилось еще хуже…

Хуже, но не так плохо, как в день «казни». Раньше у него оставалась надежда, а теперь она исчезла. Он понял — Кару с Марианной им не найти. Слишком много времени прошло! За неделю их успели увезти на край света, туда, откуда не возвращаются… И вот тут на него накатило… Когда отец вернулся в погреб, Андрей подобрал с пола пистолет, поднялся в их с Карой комнату и приставил дуло к виску…

Он хотел выстрелить, он уже палец на спусковой крючок положил, он с миром простился… Оставалось только нажать! И все — освобождение! Но Андрей остановил себя. Он не мог так поступить с отцом. Лишившись еще и его, тот сойдет с ума… Мать, жена — убиты, дочь пропала, остался только сын, а он вдруг — бах, и пустил себе пулю в лоб! Поступил, как слабак. Не справился. Сломался. Бросил отца на растерзание горю… Горю и чувству вины. Андрей видел, как мучается отец, и догадывался, что он винит в случившемся себя. Ему наверняка казалось — будь он тогда рядом, с его женщинами ничего бы не случилось. Пятеро автоматчиков не смогли их защитить, а он один смог бы! А если нет, то погиб бы, обороняя свой дом, свою семью, как подобает мужчине… А так вместо него дом защищала старуха-мать. Она получила его пулю. И нет ему за это прощения…

Вот почему Карэн, не просыхая, пил, вот почему никого не хотел видеть (включая сына, в глазах которого ему чудился укор), вот почему бредил местью.

Осознав это, Андрей отбросил пистолет. Быстро переодевшись (футболка вся взмокла от пота), он вышел в холл, где на полу сидели бойцы Карэна.

— Отец отдал приказ искать Кару с Марианной? — спросил он у главного, кажется, его звали Сашей.

— Нет.

— Ищите, — не терпящим возражения тоном приказал Андрей. — Сделайте невозможное… Постарайтесь. Любая информация будет щедро оплачена. Тот, кто выйдет на их след, получит пятьдесят тысяч долларов. Нашедший — четверть миллиона.

— А если их уже нет в живых?

— Тогда найдите их могилы.

Отдав такой приказ, Андрей вышел из дома, пешком спустился по горной дороге, миновал пасеку, водопад, развилку, повернул в сторону поселка Веселое, где на маленьком кладбище были похоронены мама и бабушка. Он спешил сообщить им, что отец за них отомстил.

Спустя неделю Карэн, весь седой, худой, заросший бородой, но абсолютно трезвый, вылез из подвала, чтобы больше туда не возвращаться. Он вымылся, побрился, переоделся в чистое, после чего позвал сына в кабинет для разговора.

— Мы уезжаем отсюда, — сказал он, как только Андрей переступил порог комнаты.

— В Москву?

— Нет. Вообще отсюда.

— За границу, что ли?

— Да. Нам могут дать статус беженцев.

— И куда ты хочешь уехать?

— Все равно. — Отец на мгновение прикрыл глаза, вокруг которых появились старческие морщины (а Карэну было только пятьдесят), и хрипло проговорил. — Мне теперь все равно, где жить… Мой ад всегда со мной, а ты еще можешь забыть и начать все сначала… — Он ткнул пальцем в половинку глобуса, до сих пор валявшуюся в углу кабинета. — Выбирай любую страну.

— Не любая принимает беженцев…

— Поедем в ту, которая принимает, потом переберемся…

— Ты все бросишь и уедешь? — все еще не мог поверить Андрей.

— Мне нечего бросать. У меня остался только ты, а ты будешь со мной…

— У тебя еще есть дочь. И она, быть может, жива…