Кар

– Я уже в курсе, – начал доктор, на его шеи блеснула желтая цепочка, сделанная из чистого золота. Видя, что старик как-то неуютно себя чувствует, он сказал приятным голосом. – Вы чувствуйте себя, как дома. Мы сделаем все, что от нас зависит. Наша клиника лучшая в городе. Мне незачем водить вас за нос, поэтому я вам сразу все расскажу. Утешить нечем. Лишь надежда есть.

– Что у него. Он будет жить? – спросил старик.

– Мы обнаружили обширные метастазы в отдельных органах.

Старик угрюмо молчал.

– У мальчика запущенная болезнь. Рак четвертой степени. Злокачественная опухоль в мозге. Невриномы – это опухоли черепно-мозговых нервов.

– Что вы можете сделать? – старик с надеждой посмотрел на доктора.

– Хирургия здесь бессильна, попробуем лучевой терапией и химиотерапией. Остановить процесс мы не можем, лишь замедлить.

От волнения старик потерял контроль над собой, ему казалось, что он в кабинете один и разговаривает сам с собой.

– Но все-таки я должен что-то сделать для него. Этого не может быть. Так нельзя, – бормотал старик, не слушая доктора. Внезапно, он словно вышел из глубокого оцепенения и громко произнес, – но все-таки, что вы можете сделать?

– Я? – удивился доктор, почесывая подбородок. – Могу лишь погладить его по голове.

– Что? Вы что-то сказали? – словно не слушая, произнес старик.

– Я говорю, что процесс необратим. Мы попытаемся лишь замедлить проникновение раковых клеток в другие органы. В основном, это лишь летальный исход. Мы можем говорить только об оставшихся днях или месяцах жизни пациента. Метастазы уже начали появляться в капиллярах, они дошли до кровеносного русла. Ему нужен уход, качественный уход. Вы понимаете.

– Что? – от волнения, старик не все слышал. Он хотел помочь внуку даже ценой собственной жизни, его мысли переплетались, а сознание туманилось.

– Я говорю, что и этот уход за пациентом – его последние дни жизни стоят денег.

– Сколько он сможет прожить? – спросил старик.

– Не знаю, – почти равнодушно сказал доктор, поглядывая на дорогие наручные часы. – По-разному, от нескольких дней до года. У нас хорошая клиника, каждый прожитый здесь день нужно оплачивать, дорогое оборудование и медикаменты.

– Я понимаю. Сколько нужно? – спросил старик, заглядывая в глаза доктора, пытаясь найти там хоть миллиметр надежды, доброты, сострадания, но встретил он лишь холодное расчетливое равнодушие.

– У нас много пациентов, врачей мало, не хватает…

– Все понятно, сколько?

– Тысяча в неделю.

На душе у старика появилось облегчение. Он рассчитывал на значительную сумму. А теперь появилась надежда, хоть и незначительная.

– Я смогу оплатить, – ответил старик и вышел, не обращая внимания на довольное сияющее лицо доктора.

Старик продал на рынке несколько шкурок песца, которые привез с собой из Тайги, и сразу же поспешил к доктору в клинику. Так, как его приветствовал доктор на этот раз, можно было встречать лишь президента страны. Доктор подскочил с кресла и буквально подлетел к старику. Он усадил его на мягкое кожаное кресло и заказал молоденькой секретарше две чашки дорогого кофе, что он держал для солидных клиентов. Усевшись в свое кресло, он довольно, с нескрываемой радостью, произнес:

– Вы готовы внести сумму?

– А насколько недель я должен оплатить вперед? – спросил старик.

– Вы не волнуйтесь, если пациент умирает раньше, то все оставшиеся деньги мы вернем.

– На полгода хватит?

От этих слов доктор чуть не подпрыгнул вместе с креслом. Его задержал лишь стол из красного дерева, который он заказал два года назад из Италии.

– Да, да вполне. Мы определим вашего сына…

– Внука, – поправил его старик.

– Прошу прощения, внука, в лучшую вип палату.

– Старик открыл внутренний карман куртки и достал толстый бумажник. Он вынул двадцать четыре тысячи рублей и выложил их перед доктором на стол.

Молчание длилось недолго. Сияющая улыбка, которой он щедро одаривал старика, испарилась. А вместо нее появилось три борозды на лбу, придав лицу возмущенный и недоуменный вид.

– Что это? – спросил доктор, словно его обидели или что-то украли.

– Деньги, вы же сами сказали, тысяча в неделю, – недоумевая, произнес старик.

– Долларов, американских долларов, – пояснил доктор, с нескрываемым недовольством.

Старик задумался, его печальный взгляд опустился и потух. Доктор заерзал на кожаном сидении, его глаза судорожно бегали по сторонам, что бы не встретится со взглядом старика.

– Сейчас могу предложить несколько дней пребывания, плюс химиотерапию, – сказал доктор, немного помолчав, он добавил. – Это вряд ли поможет, во всяком случае, начнется процесс торможения болезни. Лучше, чем ничего. А вы пока подумайте, где можно раздобыть еще денег. Может, родственники помогут.

Старик вспомнил о младшем сыне и его ворчливой жене. «Нет, они не смогут помочь», – думал он.

– Мальчика мы пока переведем на курс лечения, – продолжал доктор…

– Хорошо, я согласен, – неожиданно заявил старик.

Он и сам не понял до конца, почему так сказал, наверное, в глубине души он желал начать хоть какой-то процесс по защите организма маленького Максима. Ведь, если не он, то кто подумает об этом.