Капут

– Вернутся. И быстрее, чем мы думаем, – сказал Юхо Никанен и, понизив голос, добавил: – Можете мне верить, немцы проиграют эту войну.

– Ага, – воскликнул я, – вы хотите сказать, немцы проиграют войну?

– Я хочу сказать, войну против лососей, – сказал Юхо Никанен. – Здешний народ, лапландцы и финны, все, естественно, стоят за лососей. Позавчера нескольких немецких солдат нашли мертвыми на берегу реки. Вероятно, их убили лососи, вам не кажется?

– Возможно, – сказал я, – и я с удовольствием отпраздную победу лососей, дорогой господин Никанен. Их дело – правое, как и всего человечества и цивилизации. А пока мне нужна постель, чтобы выспаться.

– Вы очень устали? – спросил Юхо Никанен.

– Я умираю от усталости и недосыпания.

– Советую вам обратиться к госпоже Ирье Палмунен Химанке.

– Ее гостиница далеко отсюда?

– Не больше мили. Вероятно, вам придется спать с немецким офицером.

– В одной постели?

– Немцы любят спать в чужих постелях. Если вы скажете, что у вас нет постели, для вас, наверное, найдется какое-то место.

– Спасибо, господин Никанен, kiitoksia pàllion, большое спасибо.

– Yäpäivä.

– Yäpäivä.

Госпожа Ирья Палмунен Химанка, женщина чуть старше тридцати лет с усталым, грустным лицом, любезно приняла меня. Она сразу сказала, что попросит лейтенанта Георга Бендаша, адъютанта генерала фон Хейнерта, уступить мне одну из своих кроватей.

– И на скольких кроватях спит этот господин? – спросил я.

– В его комнате две кровати, – сказала госпожа Ирья Палмунен Химанка, – надеюсь, он соизволит уступить вам одну. Но немцы, вы знаете…

– Мне плевать на немцев. Я хочу спать.

– Мне тоже плевать, но до определенного предела. Немцы…

– У немцев никогда не нужно спрашивать разрешения. Если кто-то просит разрешения у немца, можно быть уверенным, что он получит отказ. Все превосходство нации господ заключается в том, чтобы говорить «нет». У немцев не нужно ни спрашивать, ни вымаливать разрешения. Позвольте действовать мне, госпожа Ирья Палмунен Химанка, я уже прошел лососевую школу.

Грустные глаза госпожи Ирья Палмунен Химанка неожиданно засияли.

– Что за благородные люди итальянцы! – сказала она. – Вы первый итальянец, которого я встречаю в жизни, но я не знала, что итальянцы встанут на защиту лососей от немцев. Вы ведь союзники немцев. Вы благородные люди.

– Итальянцы тоже из породы лососей. Все народы Европы сейчас – лососи.

– Что будет с нами, – сказала госпожа Ирья Палмунен Химанка, – если немцы уничтожат всех лососей в наших реках или вынудят их уйти? В мирное время мы жили за счет страстных рыболовов, к нам в Лапландию приезжали на лето из Англии, Канады, из Северной Америки. Ах, эта война…

– Поверьте мне, госпожа Химанка, эта война кончится, как все остальные: лососи прогонят немцев.

– На все воля Божья! – воскликнула госпожа Ирья Палмунен Химанка. Тем временем мы поднялись на второй этаж. Гостиница в Инари похожа на альпийский приют: двухэтажная деревянная постройка, к которой примыкает маленький трактир, где лапландские пастухи и рыболовы собираются по воскресеньям после церковной службы поговорить об оленях, лососях и водке, прежде чем возвратиться в свои времянки и чумы, затерянные в бесконечных арктических лесах.

Госпожа Ирья Палмунен Химанка остановилась перед дверью и негромко постучала.

– Herein![405] – раздался хриплый голос изнутри.

– Лучше я войду один, – сказал я, – дайте мне сделать все самому. Увидите, у меня получится.

Я толкнул дверь и вошел. В маленькой, обшитой березой комнате стояли две кровати. В кровати возле окна лежал Георг Бендаш, накрыв лицо сеткой от комаров. Не сказав даже «добрый вечер», я бросил на свободную кровать свой вещмешок и плащ. Георг Бендаш приподнялся на локтях, оглядел меня с головы до ног, – так судья оглядывает злодея, – улыбнулся и, продолжая улыбаться, стал ласково, с крайней учтивостью цедить сквозь зубы грязные ругательства. Он смертельно устал, провел весь день на ногах с генералом фон Хойнертом по пояс в ледяном потоке Ютуанйоки и хочет спать.

– Приятного отдыха, – пожелал ему я.

– Вдвоем в одной комнате спится плохо, – сказал Георг Бендаш.

– Втроем спится еще хуже, – сказал я и растянулся на постели.

– Интересно, сколько сейчас времени? – спросил Георг Бендаш.

– Десять.

– Десять утра или десять вечера?

– Десять вечера.

– Почему бы вам не пойти погулять по лесу пару часов? – сказал Георг Бендаш. – Дайте мне поспать спокойно хотя бы еще пару часов.

– Я тоже хочу спать, а прогулка подождет до завтра.

– Здесь все равно, вечер или утро. В Лапландии солнце светит даже ночью, – сказал Георг Бендаш.

– Я предпочитаю солнце днем.

– Вы тоже приехали за этими проклятыми лососями? – спросил меня Бендаш после короткой паузы.

– Лососи? Еще остались лососи в этой реке?

– Да, есть один, но не дает себя поймать, шельма.

– Только один?

– Один, – сказал Георг Бендаш, – но огромная бестия, хитрая и отважная. Генерал фон Хойнерт запросил подкреплений в Рованиеми, он не оставит Инари, пока не поймает лосося.

– Подкреплений?