Капойо

Ташта не ответил, как всегда, но это и не было нужно. Как-то раз мама сказала ей, что, разговаривая с Рафу, обращается скорее к себе, и Аяна с улыбкой согласилась. Это было правдой. Такие разговоры приводили мысли в порядок, и Аяна не раз замечала за другими эту же привычку. Кир Эрке, к примеру, так разговаривал с Кортасом.

Лучше бы кир Эрке разговаривал с дочерью! Аяна стиснула зубы. Надо попробовать договориться с ним. Сказать что-то правильное и важное, что сломает эту стену непонимания, заставит его обратить внимание на то, что чувствует его дочь.

- Почему твой брат просто бросает его за стеной? - в очередной раз спросил Томилл, когда Аяна, пряча под платьем удобные штаны и сапоги, заводила Ташту в боковые ворота.

- Если честно, мой брат очень странный, - призналась Аяна. - Я сама иногда не понимаю, что он делает.

Гелиэр завтракала на женской половине, за небольшим столом. Аяна смотрела, как она отпивает холодный ачте из небольшой светлой чашечки и ложкой ест яйцо с оранжевым желтком, жидким в самой серединке.

Она молчала, опустив глаза. Аяна легла подбородком на стол, и Гелиэр покосилась на неё.

- Я делаю много из того, что кирьи и капойо делать не должны, - сказала Аяна. - И то, как я сижу – не самое страшное. Гели, ты умеешь плавать?

Гелиэр грустно покачала головой.

- Девочкам не нужно плавать. И в платьях не поплаваешь.

- Платье можно снять. И плавать, например... в рубашке. Да. В рубашке или сорочке.

- Это неприлично. Аяна, ты же понимаешь...

- Понимаю. И пытаюсь тебя отвлечь.

- Четыре дня.

- Пять, если считать сегодня, Гели. Пока пять.

- Ты завтракала?

- Я не хочу.

- Ты стала очень худой, Аяна. Платья болтаются на тебе.

- Кирья Эрке, - сказала Саорин, заглядывая к ним. - Кир Эрке ждёт тебя.

Гелиэр резко встала, чуть не роняя стул, и схватилась за живот.

- Пойдём, - сказала Аяна, вставая. - Я провожу тебя.

У дверей Саорин покачала головой, глядя на Аяну.

- Он звал только её, - прошептала она.

Они ждали, переглядываясь. Аяна боролась с желанием прислониться ухом к двери комнаты Алмана.

Гелиэр вышла, закусив губу, и помотала головой, глядя на Аяну.

- Он предложил мне выбор, - сказала она бесцветным голосом. - Их теперь трое. Аяна, где они могли узнать обо мне?

- Очень просто, - сказала Саорин.

- Это их камьеры, - кивнула Аяна, осенённая неожиданным пониманием, и переглянулась с Саорин.

- Илойте! - одновременно сказали они.

- Он наверняка наплёл друзьям про тебя, Гели. А те – своим кирио.

- Но они даже не видели меня!

Аяна замолчала. Саорин пожала плечами.

- Я не понимаю, - сказала Аяна. - Может, в парке? С какой же скоростью распространяются тут слухи и сведения?

- С ужасающей, - сказала Саорин. - Стоит чихнуть в доме Иритен, тебе желают здоровья в доме Ават. - Она показала в две разные стороны. - Ну, конечно, это не касается самых верхних домов. Они только слушают. Редко сплетни распускают. Там всё очень строго. Хотя, если хорошо слушать, всегда услышишь. Ладно, я пойду.

Она с сочувствием взглянула на Гелиэр и ушла вниз.

- У нас ещё есть время, - сказала Аяна, идя рядом с Гелиэр по коридору в женскую половину.

- Я как будто бреду в плотном тумане, - сказала та. - Он окутал меня, и я ничего вокруг не вижу. Это из-за каприфоли? Ты говорила, что от неё я стану бесчувственной.

- Нет. Это мозоль на твоей душе, которая не даёт болезненным мыслям касаться её. Потом она прорвётся слезами или заживёт сама. Надеюсь. Гели, мы можем не ехать сегодня.

Гелиэр помолчала. Её ушки порозовели.

- То, что мы собрались сделать – очень неправильно. Возможно, это последняя неправильная вещь, которую я смогу сделать. Ты всё собрала?

- Да. Я поеду с кемандже. Там уместилось. С запасом. Думаю, на нас четверых там более чем достаточно. Гели, тут есть какой-то подвох?

- Ну вот ты и спросила об этом. Мой отец не запрещал мне, но и не разрешал. Ему просто в голову не могло прийти, что я на такое способна.

- Да ты та ещё бунтарка. Выпить вина с подругой и двумя другими девушками! - Аяна грустно улыбалась. - Я поняла. Если он что и узнает, то не от меня.

Аяна села на коврик, прислоняясь спиной к кровати Гелиэр.

- Как-то раз одна подруга сказала, что всё запретное вызывает даже больший интерес, чем то, что разрешено. Ох, как же она была права! Гели, мы сейчас едем?

- После обеда.

- А как же время для визитов...

- У нас же приглашение.

- А, точно.

Гелиэр села за столик и начала беспокойно выглаживать блестящие тёмные пряди своих волос щёткой.

- Оденься получше, Аяна, - сказала она. - Мы собираемся делать очень неприличные вещи, но хотя бы выглядеть должны пристойно.

Аяна ехала рядом с Гелиэр, рассматривая свои разваливающиеся туфельки, и всё думала, успокаивая себя, о том, что собирается сделать. Она вспомнила, как запросто Сола говорила обо всём этом, как легко звучали её вопросы, как благожелательно она разъясняла всё, о чём её спрашивали девушки, и пожалела, что она – не Сола.

36. Белое вино