капля крови

 Этот план следовало обсудить во всех подробностях, для чего пришлось залезть обратно в подвал: Тимошиного шепота Пестряков не слышал, как ни навастривал ухо и старательно ни прикладывал к нему ладонь. Разговаривать же на дворе во весь голос нельзя было.

 Тимоша не ожидал, что Черемных близко примет к сердцу ночной план.

 Тот все время тяготился мыслью, что товарищи по его милости определились в сиделки-санитары.

 Ну а ночная война, которую сейчас затеяли Пестряков с Тимошей, сразу поставила все на свои места. Словно камень с его души сняли!

 Пестряков наставлял Тимошу, лейтенанта и строгостью прикрывал свое огорчение: эх, не командовать бы ему, не поучать, а самому принять на себя опасность!

 Пестряков взял запасную обойму от пистолета Черемных, передал ее Тимоше, и тот подкрепился восемью патронами. В свою очередь Тимоша оставил в подвале две гранаты из своих четырех. Две трофейные гранаты также пойдут сегодня в дело.

 Наконец Пестряков подал товарищам знак. Те вылезли из подвала в ночь, тревожно подсвеченную заревами, которые спорили между собой в яркости…

  6 Тимоша не из тех, кто швыряет гранату в судорожной спешке и почти в беспамятстве, зажмурив глаза, — лишь бы подальше.

 Все зависит от обстановки. Если Тимоша надежно укрыт, иногда выгоднее швырнуть гранату на близкую дистанцию. Ближе — точнее.

 И вовсе не обязательно срывать чеку лишь в момент броска. Иногда трех с половиной — четырех секунд бывает слишком много, и фрицы, заметив гранату, успевают спрятаться, отскочить за угол, прыгнуть в окоп до того, как последует взрыв.

 Тимоша любит бросать гранаты с затяжечкой. Он ощущает каждую секунду и половину скоротечного времени держит неминучий взрыв в руке.

 Сейчас, хоронясь за каменным забором, Тимоша не имел такой надобности. Чем дальше увезет машина в своем кузове гранату, тем лучше.

 Нарастает гул мотора. Вдали светятся синие огоньки, машина идет с прищуренными фарами.

 Лейтенант уперся могучим плечом в забор, пригнулся; Тимоша вскарабкался ему на спину.

 Трофейные гранаты с длинными деревянными рукоятками остались лежать про запас на земле, на листьях, сметенных ветром к забору.

 Синие светлячки приближаются.

 Тимоша сжимает гранату. Остается лишь привычным движением пальца сдвинуть предохранительную чеку влево.

 Хорошо бы швырнуть гранату так, чтобы она взорвалась перед самой машиной или — еще лучше — под ее колесами. Но для этого необходим очень точный расчет. Нужно знать скорость, с какой движется машина. Как ее определишь, эту скорость, в полутьме? А иначе граната бесполезно разворотит брусчатку перед машиной или за ее кормой.

 Самое верное — забросить гранату прямо в кузов.

 В саду за забором было по-прежнему темным-темно. Лейтенант с трудом приподнял голову, поглядел вверх и увидел, что верхушки деревьев охвачены беспорядочным мельканием синих бликов и теней.

 — Сейчас я из этой машины сделаю блин без масла, — шепотом пообещал Тимоша.

 Он изготовился к броску, но в последний момент разглядел, что приближается какой-то крытый брезентом фургон. Проклятие! Граната без толку скатится с брезента на мостовую, а машина уедет от взрыва.

 Тимоша бесшумно спрыгнул на землю, выстланную опавшими листьями.

 — Ну что там? — Лейтенант с наслаждением разогнулся.

 — Санитарный автобус. Пустой. Мне граната дороже…

 Лейтенант потер онемевшую шею и с силой развел руками, отведя локти назад, — так потягиваются после сна.

 — Намял плечи-то?

 — Не беспокойтесь, пожалуйста.

 — А то эпизод случился, — зашептал Тимоша. — В ростовском цирке. Только один акробат другому на плечи встал и начал по шесту карабкаться… А тот, нижний житель, чихнул. Шест закачался, и тут…

 История про акробата осталась недосказанной: Тимоша услышал шум мотора.

 Нет, одна машина так не тарахтит. Пожалуй, целая колонна на подходе.

 Тимоша, придерживая руками гранаты, ловко взобрался на массивную лейтенантову спину.

 — Сильно извиняюсь за свои килограммы. В чистом виде я вдвое легче. Без дырявой тары, без оружия…

 Машина шла, высматривая дорогу подслеповатыми синими фарами, за ней следом шли другие.

 Тимоша замер с гранатой в руке; вторую он снял с пояса и засунул за отворот шинели — так сподручнее.

 Быстро прошла громоздкая машина, укутанная брезентом — чертовы аккуратисты эти фрицы!

 За машиной двигался бронетранспортер с пушкой на прицепе.

 Смутно маячили на сиденьях фигуры артиллеристов. Фриц, который сидел с краю, безжизненно уронил голову на грудь, а тело его сонно покачивалось.

 Тимоша, не раздумывая, коротким движением руки — вот так он сдавал карты, когда играл в очко, — набросил сверху гранату.

 С приглушенным стуком она шлепнулась в бронетранспортере о что-то мягкое. Может быть, никто и не обратил на стук внимания, не услышал его за громыханием машины.

 — Ложись! — Тимоша спрыгнул со спины лейтенанта.

 Пламя разрыва высветило с исподу редкие листья и сучья. Верхушки деревьев отшатнулись от улицы: это поверх забора прошла взрывная волна.

 — Бежим! — скомандовал Тимоша.

 Он подобрал лежавшую у забора трофейную гранату и рванулся в сторону от криков, стонов и беспорядочной стрельбы, которые уже доносились с улицы.