Капля крепкого

Сегодня там выступал парень, которого я уже слышал на одном из собраний в центре города. И насколько мог судить, на этот раз он не сказал ничего такого, о чем не говорил прежде.

Затем я пошел налить себе кофе и стал озираться в поисках Грега Стиллмена, и снова, во время собрания тоже высматривал его, но так и не увидел. Во время перерыва встал в очередь за кофе и все пытался сообразить: хочу печенье или нет. Прежде мне казалось: не того сорта это предмет, чтобы размышлять, стоит брать печенье или нет. Ну а пока я стоял, впав в задумчивость, кто-то похлопал меня по плечу. Грег.

— Ну, конечно, как ты мог усидеть на месте, — улыбнулся он. — Тебя влекло сладостное пение сирен, вознамерившихся стать трезвенниками. Не поленился дотопать сюда от самой площади Колумба.

— Или это, или пьероджи, — ответил я.

— Пьероджи?

— «У Терезы». На углу Семьдесят восьмой и Первой авеню.

— О господи, не бывал в тех краях целую вечность. Слушай, повтори-ка название еще раз. Надеюсь, оно не расистское, нет? — Он не стал дожидаться ответа, и я обрадовался, потому что его у меня не было. — Должен непременно туда сходить, — добавил Грег. — Вроде бы там потрясающие пироги.

Вопрос был решен. В пользу печенья.

Глава 24

— Значит, это и есть мясная лавка Дукаша, — произнес Грег. — Ты только посмотри на вывеску! «Дукаш и сын». А прежде было «Дукаш и сыновья». За отсутствием нескольких букв кроется целая человеческая драма.

— Я и сам о том же подумал.

— И вот тебе наиболее вероятное объяснение, — заметил он. — Маляр, писавший эту вывеску, допустил ошибку. Возможно, но не обязательно, это было следствием увлечения наркотиками или спиртным. Ну а потом человек, заметивший это, пытался как-то исправить, но действовал непрофессионально. Но лично мне больше нравится другая версия. Второй сын решил, что разделывание туш мертвых животных — неподходящее для него занятие. Сбежал из дома и стал танцовщиком балета.

— И отец им гордился.

— Несомненно. А вот и «Тереза», будем надеяться, у них осталось два куска пирога с клубникой и ревенем, потому как больше мне ничего не надо.

— Если только один остался, — сказал я, — честно поделим его пополам.

— Нет, мне нужен целый кусок, — возразил Грег, — и тебе тоже. И мы поссоримся из-за него, и одному из нас придется сигануть с моста от отчаяния.

Но у них нашлось два куска пирога, а вот моста, с которого можно сигануть, поблизости не имелось. Я съел половину своей порции и произнес:

— Черт…

— Что такое? Клубника попалась плохая?

— Я еще раз перечитал список Восьмой ступени Джека, — ответил я. — И хотел захватить с собой, но забыл.

— Только не говори, что нашел там что-то новое.

— Ничего нового. Просто подумал, ты захочешь его сохранить.

— Это зачем?

— Ну, не знаю. Мало ли…

— Я сохранил копию, — сообщил Грег, — специально, чтобы сверяться со списком, когда он захочет перейти к Девятой ступени. А теперь… какая от него польза.

— Так я что же, должен его выбросить?

— Я свою копию выбросил. А что?

Тут я рассказал, что предпринял преждевременную попытку составить свой список, а потом уничтожил его в зародышевом состоянии.

— Вся королевская конница, — пробормотал Грег, — и вся королевская рать. Сразу перейти от Четвертой ступени к Восьмой весьма сложно.

— Да, мой поручитель сказал примерно то же самое.

— И все равно большинство из нас пытаются попробовать. И если даже ничего не записываем, по крайней мере перебираем имена в памяти. Очень трудно осознавать смысл перехода к следующей ступени, не задаваясь вопросом, кто входит в твой список. — Он подцепил вилкой кусок пирога, отправил в рот, запил чаем. — Джек все время пополнял свой список, быстро вносил новые имена, вычеркивал старые. Любопытно было бы взглянуть на самую последнюю версию.

— Ты что же, хочешь сказать, что передал мне…

— …не последнее его слово? Боюсь, так, но это вовсе не означает, что мы пропустили ключ, указывающий на его убийцу. Те, о которых он упоминал при мне, были из далекого детства. Семья, друзья, соседи, и большинство из них уже умерли, а других он давным-давно потерял из виду. — Он отложил вилку в сторону. — Ты же хотел оставить все это. Ты же не собираешься копаться в деле и дальше?

— Собираюсь.

— Вот как?

— Еще на службе, — начал я, — про меня говорили, что я похож на собаку, намертво вцепившуюся в кость. И даже если не стану предпринимать действий по делу, это вовсе не означает, что я не буду и дальше размышлять о нем.

— Смотрю, у нас разные понятия о том, что такое оставить.

— Лично меня не оставляет мысль, — начал я, — что это убийство каким-то образом все же связано с поправками Джека в прошлое свое поведение. Эти пятеро человек из списка оказались чисты. А сегодня днем я снова перечитал список и не нашел в нем никого, кто мог бы попасть под подозрение. И все равно нутром чую, связь есть.

— Я тоже так думал, Мэтт, с самого начала. Поэтому и затеял расследование.