Капитаны в законе

– Чего?! – опешил Дмитрий и не веря собственным ушам, переспросил. – Ты… всерьез?

– Я всегда всерьез, даже когда шучу, – ухмыльнулся Петр.

Княжич некоторое время вопросительно вглядывался в невозмутимое лицо Сангре и наконец согласно кивнул:

– Сыщу. Непременно сыщу, – но не вытерпел, полюбопытствовав. – А ты хоть играть на них умеешь? – и услышал в ответ бодрое и загадочное:

– Неважно. Зато у меня аккомпаниатор имеется.

Глава 21 Почти опоздал

Если подробно описывать перипетии путешествия Петра в Орду, стопка листов оказалась бы толще самого пышного каравая из тех, что пекла Заряница, а они выходили у нее ого-го какими высокими. Поэтому лучше ограничиться кратким перечнем. Началось с мелочей – возникли проблемы с ладьей, точнее с ее расшатавшейся обшивкой. Плыть, когда в щели хлещет вода – сплошное мучение и никакого смысла. Кое-как дотянув до ближайшей деревеньки, ее вытащили на берег и подались к местным жителям за смолой. Заливать решили поутру, но на рассвете разбушевалась гроза и точный удар молнии как назло угодил именно в нее. Успевшие просохнуть доски весело заполыхали. Потушить удалось, но путешественники остались без транспорта. Хорошо хоть пожитки, выгруженные с вечера, уцелели. Купленные втридорога маленькие крестьянские лодки удалось заменить на что-то приличное нескоро.

Но это было начало бед, главной из которых стали татары. Чем больше путники отдалялись от Руси, тем наглее становился встречавшийся им народец, выкрикивавший нечто загадочное, но явно угрожающее. Спасала река, но не всегда. Дон в своих верховьях не больно широк, и порою стрелы добивали до ладьи, с мягким глухим стуком впиваясь в борта. Озлившись, Сангре решил ответить тем же, но Янгалыч вовремя его придержал. Мол, если прольется кровь, тогда они вовсе остервенеют и точно не отстанут. Пришлось отвечать, но с перелетом. Так сказать, для понимания. Уразумев намек, татары отставали, но проходило немного времени, и им на смену появлялась новая стая.

Пристать к берегу на ночлег в таких условиях нечего было и думать, и спали прямо в ладье, стремясь держаться посреди реки. Якорь, если каменную глыбу, обмотанную веревкой можно назвать таковым, не помогал, скользя по мягкому илистому дну. Из-за этого приходилось выставлять ночных караульных, бдивших за проплывавшими в опасной близости топляками, а заодно и за тем, чтобы не снесло к густо поросшему камышом берегу.

Когда они наконец-то высадились, мучения не кончились. Уже к концу второго дня всех стала обуревать жажда. Привыкший к обилию рек на Руси Сангре допустил оплошность, прикупив не так много бурдюков с водой, как следовало, и они вскоре опустели, а степь была в эту пору уже сухой. Сам Петр как-то терпел, да и Янгалыч чувствовал себя сносно. Зато остальные восемь спутников из числа оставшихся (половину Сангре отправил обратно, справедливо посчитав, что не должно быть у купца столько воинов, вызовет подозрение), откровенно страдали. Все они: и юный «Папушник, и Яцко с «Покисом и Сниегасом, и две пары арбалетчиков – выросли в краях, где сплошь и рядом озера, реки или на худой конец родники. Потому у них в голове не укладывалось, что можно проехать целый день и не встретить самой захудалой лужи. Особенно тяжко приходилось могучему «Локису, опроставшему свой бурдюк еще поутру второго дня, да сыну Дягилеву по причине малолетства. Пришлось Петру делиться с ними своим запасом.

Однако жажда оказалась лишь приложением к постоянно встречавшимся на пути татарским разъездам. До стрельбы не доходило, но не раз было весьма близко к тому. Правда, вскоре, по совету Янгалыча, он с его помощью сумел договориться с начальником одного из разъездов, представившись купцом и сказав, что едет к Узбеку. А на всякий случай, чтоб остудить степной народец, многозначительно намекнул, будто везет послание одному из ближних темников хана. Ну и в заключение предложил возглавлявшему разъезд сотнику, назвавшемуся Бурнаком, сопровождать его. Разумеется, не бесплатно. Продемонстрировав содержимое одного из сундучков с заманчиво поблескивавшими в нем двумя десятками гривен, Петр кратко заявил:

– Все твое. Но отдам, когда доедем.

Бурнак попытался выторговать еще, но Сангре в ответ развел руками и с грустным видом показал свой кошель со скудным содержимым: три десятка серебряных монет, а если по весу и гривны не наберется. Под благовидным предлогом он продемонстрировал ему и содержимое остальных шести сундуков. В двух из них хранилась сменная одежка, запас арбалетных болтов и прочая мелочевка, а в остальных – меха, причем далеко не первосортные, пусть не думает, будто у него имеются какие-то особо дорогие товары.

Сундуки под меха передал ему Дмитрий, нещадно раскритиковавший приготовленные Петром. Дело в том, что в выделенных княжичем сундуках, в отличие от предыдущих, было устроено потайное дно. Вообще-то княжич приготовил их впрок, для себя, согласно поручению отца собрать как можно больше гривен и, не мешкая, привезти их в Орду. А как везти, чтоб не ограбили по дороге? Вот князья и приспособились.