Капитан Темпеста

— Пока — держать пленниками, — отвечала та. — Если бы мы были мусульманами, то теперь никого из вас уже не было в живых. Благодарите Аллаха, что мы христиане, то есть не такие звери, как ваши единоплеменники… Эль-Кадур, отведи этого человека в каюту и стереги его.

Очутившись между двух огней и понимая бесполезность сопротивления, турецкий экипаж тоже побросал оружие. Греки стремительно накинулись на обезоруженных матросов и всех перевязали, попотчевав кстати пинками и колотушками. Не будь здесь герцогини и ее лейтенанта, ренегаты, наверное, не ограничились бы этим, но по меньшей мере лишили бы своих исконных врагов ушей. Связанные пленники были отведены вместе с их командиром в каюту, у дверей которых стали на страже двое матросов-греков с пистолетами и саблями.

— Синьора, — обратился Никола Страдиото к герцогине,

— теперь путь свободен, и мы можем беспрепятственно сойти на берег, если вам угодно. Отсюда и до самой крепости недалеко: если отправиться немедля, мы к восходу солнца уже можем быть там.

— Клянусь всеми акулами Средиземного моря, я не ожидал такой удачи! — говорил дедушка Стаке, потирая руки,

— Каково все обошлось, без единой капли крови… Впрочем, самое трудное еще впереди…

— А я полагаю, что ничего особенно трудного нам не предстоит, — заметила молодая девушка. — Я войду в замок под видом посла от Мулей-Эль-Каделя к внучке Али-паши. Разве мы по наружному виду не похожи на турецких подданных?

— Но ведь вы не говорите по-турецки, синьора?

— Я назовусь арабом, разве их мало в турецкой армии? Это мне тем более удобно, что Эль-Кадур научил меня своему языку, да и почти все турки понимают его.

— А славный человек ваш араб, синьора. Я еще не видывал из этой породы людей такого представительного, преданного и самоотверженного человека… Да, это великолепная мысль

— выдать себя за араба, синьора. Такой умной мысли никогда не могло бы прийти в моряцкую голову… Так прикажете сделать высадку?

— А как же быть с шиабекой? — спросила герцогиня.

— Двое из наших подведут ее к галиоту, синьора, — сказал Никола. — Таким образом пленники будут под наблюдением четырех человек, а этого совершенно достаточно, чтобы сторожить безоружных.

— А кто же поведет нас в замок?

— Я же, синьора, ведь я уже был там, — вызвался грек. — Пора, однако, отправляться: вот уж показалась и заря. Скоро начнет светать.

Шлюпки отчалили от шиабеки, которую оставленные на ней двое караульных повели под одним парусом к галиоту. Ветер крепчал, и шлюпки быстро неслись к берегу, возле которого ревел ярый прибой волн. Дедушка Стаке опять плыл впереди, ловко маневрируя среди прибрежных рифов. Вспугнутая шумом весел, громадная стая морских птиц, отдыхавшая на одном из утесов, с громкими криками поднялась и разлетелась во все стороны, мелькая своими белыми крыльями по темному еще воздуху.

— Хорошее предзнаменование, — сказал старый далмат, указывая на птиц. — как разлетелись перед нами эти чайки, так же устранятся и все опасности… Дай-то Бог!…

— Причаливай! — скомандовал Никола, догнавший первую шлюпку и плывший теперь рядом с ней.

Зажегши фитили у своих аркебузов и пистолетов, герцогиня, Перпиньяно, Эль-Кадур и прочие высадились на берег. Никола быстро взобрался на высокую скалу и стал молча обозревать оттуда раскинувшуюся перед ним обширную, там и сям поросшую вековыми деревьями равнину. Нигде не было видно ни огня, ни движения. Только издали доносился лай собаки.

— Часовых нигде нет, — сказал грек, спустившись снова на берег. — Можно смело идти.

— Идем, только потише и поосторожнее. Мало ли что там может быть впереди!

Отряд пешеходов двинулся вперед по холмам прибрежного песка, предшествуемый греком, он хорошо знал эту местность, так что мог бы пройти по ней даже в самом густом мраке, не сбиваясь с пути.

— Славный малый этот грек, — шепнул дедушка Стаке шагавшему рядом с ним Симону, толкнув его локтем. — На него вполне можно положиться в игре с турками. Знает их хорошо и сумеет всегда их перехитрить. Лучшего спутника нам бы и не найти.

— Да, ничего себе парень, — односложно ответил Симон, который был настолько же молчалив, насколько болтлив его старый соотечественник.

Между тем герцогиня и Перпиньяно вполголоса совещались с греком относительно своих планов и сговаривались о подробностях их выполнения на месте, чтобы избежать разногласий и недоразумений, способных привести к самым печальным последствиям, не исключая и жестокой смерти.

— Так, смотрите же, иначе не называйте меня, как Гамидом, сыном мединского паши и близким другом Мулея-Эль-Каделя, — заключила герцогиня. Бен-Таэлю, невольнику Мулея-Эль-Каделя, будет мной поручено подтвердить, что я мусульманин и состою капитаном турецкой армии.

— А не подведете ли вы этим Дамасского Льва? — спросил грек.

— Он сам уполномочил меня во всех нужных случаях пользоваться его именем, — пояснила герцогиня. — Позвольте мне одной объясниться с внучкой Али-паши.

— Хорошо, — в один голос ответили Никола и Перпиньяно.

— Предупредите наших людей насчет того, о чем мы уговорились. Необходимо действовать как можно осторожнее.