Капитан Ришар

Итак, это было все, что осталось от четырех дивизий, которыми командовал Ней в начале похода; как мы уже сказали, он двигался между Корытней и Красным с четырьмя или пятью тысячами штыков и двумя или тремя сотнями конников.

Внезапно несколько разведчиков, шедших впереди, останавливаются и осматривают землю. Ней подбегает к ним и понимает, что привлекло их внимание: недавние следы боя — снег покрыт кровью, усеян разбитым оружием, изуродованными трупами. Мертвые лежат длинными рядами, указывая строй, где стояли живые.

Вдруг один из конников, прячущий под медвежьей шкурой лохмотья мундира офицера гвардейских егерей, соскочил с лошади.

— О! — прошептал он. — Здесь сражался корпус принца Евгения! Вот номера его полков на разбитых бляхах киверов.

И он с беспокойством проходит вдоль длинных рядов павших, лежащих, как колосья по краям борозды, но тщетно ищет он живого: здесь тысячи мертвецов. Наступает ночь, и надо двигаться вперед.

Вне всякого сомнения, сражение произошло накануне утром, так как ни один раненый не отвечает на крики вновь пришедших, которые пытаются заставить их приоткрыть глаза, не совсем еще сомкнувшиеся. Ночь с тридцатиградусным морозом прошла над полем боя, а такая ночь без костра смертельна. Поэтому здесь, на этом пространстве в одно или два льё, усеянном трупами, царит полное безмолвие.

Мрачный след указывал дорогу, по которой надо было идти, и по ней шли еще два часа, прежде чем остановиться.

Нужно было провести ночь — разбить бивак, разжечь костры.

По вечерам такие остановки были чем-то ужасным: каждый брел в надежде на случайную удачу, искал какую-нибудь лачугу, чтобы ее разрушить и украсть что-нибудь съестное; уходили многие, а возвращались до удивления очень немногие: одних убивал холод, других — пики казаков, третьих забирали в плен.

В этот вечер идти далеко не требовалось: еловый лес предоставлял дрова, убитые лошади давали мясо, а хлеб еще был, поскольку из Смоленска вышли только накануне.

Тот офицер, которого мы уже видели, когда он, спешившись, искал кого-то среди мертвых, одним из первых вновь вернулся на поле боя; с тех пор как там побывали люди, ночью туда набежала стая волков и пришлось их разгонять.

К счастью, хищные звери предпочитают плоть человека мясу животных: лошади оставались почти нетронутыми и послужили обильной пищей для войск, за которыми мы следуем.

Развели костры, поставили часовых и, если не принимать во внимание завывания волков, ночь была довольно спокойной.

На следующий день, на рассвете, маршал Ней дал сигнал выступать: страстная душа в стальном теле, он ложился всегда последним и первым был на ногах.

Как всегда, несколько сотен человек остались лежать вокруг еще не погасших и дымящих костров: они во сне так окоченели, что казались почти мертвыми, и в момент пробуждения им было бы проще и менее болезненно умереть, чем вернуться к жизни.

Двинулись в путь. Снег шел ночью, и сейчас он все еще продолжал падать; люди наудачу брели по океану льда, пользуясь компасом и повернувшись спиной к северному ветру. Во главе колонны шагали Ней, генерал Рикар и еще два или три генерала, предшествуемые солдатами; но это был не авангард, а обращенная в бегство кучка людей, спешивших опередить других.

Вдруг какое-то необычное движение привлекает внимание Нея. Люди, идущие впереди него, внезапно останавливаются, собираются в испуганные группы, самые первые начинают пятиться, толкая тех, кто шел за ними. Ней пустил свою лошадь вскачь; на вопрос, что происходит, они показали своему генералу сквозь просветы снега, который падал на какое-то мгновение менее плотной пеленой, на горы, окружающие их. Эти горы были черными от русских войск.

То был фланг армии Кутузова — восьмидесятитысячной армии, преследующей Наполеона! Ее не было видно из-за снега потому, что отступающие шли опустив голову, но расположившиеся наверху уже в течение часа следили за маленькой колонной, неосторожно идущей прямо на них.

И громадному полукругу, составляющему русскую армию, стоило только соединить свои фланги, чтобы пять или шесть тысяч человек Нея были зажаты как в огромном амфитеатре.

Ней приказывает изготовить оружие.

В это время они увидели офицера, закутанного в тулуп и идущего по направлению к французам. Это был парламентер.

Его ждут…

В пятидесяти шагах от первых рядов он снимает шляпу и машет ею: это не просто парламентер, это еще и француз.

Пока слово «Француз!» пробегает по рядам, офицер егерей, который накануне, увидев трупы на поле боя, определил, что это были солдаты армии принца Евгения, выезжает вперед, спрыгивает с коня и бросается к парламентеру.

Оба офицера обмениваются несколькими словами:

— Поль!..

— Луи!..

— Брат мой!..

Потом эти мужчины, искавшие друг друга среди мертвых, в братском объятии благодарят Бога за то, что оба они живы.

Все окружающие кинулись к ним.

Молодой офицер, спустившийся с горы, объясняет цель своей миссии: он, адъютант принца Евгения, был взят в плен в том самом бою, ровные ряды мертвых участников которого отступающие видели накануне. Старый русский фельдмаршал узнал Нея и предлагает ему сдаться.