Капитан мародеров. Демон Монсегюра

Не успел де Безье договорить, как шевалье Огюст де Кавальон выехал на лошади из строя вперед:

– Ваше сиятельство, я хочу сразиться с англичанином!

Лорд Мак Кумал, наблюдая за этой сценой, обомлел, решив, либо его дочь останется вдовой, либо его зять вернется героем, увенчанным славой. И то, и другое его в принципе устраивало. Зятя можно найти другого, но вот славу рыцаря – нет!

Антуан де Безье, достал меч из ножен, перевернул его навершием вверх, острием вниз, изобразив из него крест, произнес:

– Сохрани вас Господь, шевалье!

И перекрестил Кавальона импровизированным крестом.

Шевалье, пришпорив лошадь, подъехал к Генриху де Бохуму. Рыцари спешились. Оруженосцы увели лошадей с поля боя.

Тридцать тысяч воинов затаили дыхание, наблюдая за началом поединка.

Шевалье стиснул в руке свой дюрандаль[68], понимая, что возможно этот поединок последний в его жизни. В памяти молниеносно пролетел рассказ бабушки Жанны де Комменж о том, как прадед сражался под стенами Тулузы и был тяжело ранен. «Ну что ж, значит, не вернусь к Федельм героем», – подумал шевалье, видя перед собой отточенный меч англичанина. Де Бохум сделал выпад фойн, шевалье ловко отразил его и попытался наступать. Англичанин, полжизни проведший в боях за расширение владений английской короны, ловко отразил удар и осклабился:

– Я изрублю тебя на куски, шотландский ублюдок!

Кровь прилила к голове, шевалье почувствовал безумную ярость, он сбросил плащ и приготовился отразить очередной удар. Рыцари бились, не переставая почти час, совершенно измотав друг друга. Тридцать тысяч человек безмолвствовали…

Шевалье почувствовал, что слабеет. Англичанин усмехнулся, Обнажив свои «лошадиные» зубы:

– Что, шотландский ублюдок, скоро твои сородичи будут петь коронах[69]?!

– Как бы ни так!

Шевалье собрал последние силы и устремился на противника, глаза вновь застелила красная пелена ярости. Не желая, чтобы Федельм пела коронах, шевалье отчаянно нападал на английского лорда, нанося удары мендритте. Англичанин посмеивался в усы с проседью, играл с шевалье, будто кошка с мышкой, легко отражая при помощи реверсе[70] все удары и, периодически пытаясь нанести страмезоне – вертикальный удар в голову.

Невольно шевалье подумал, что пришел его смертный час. Умирать не хотелось. В голове пронеслась вихрем вся жизнь. Почему-то вспомнился замок Бланшефор и статуэтка прадеда с красными рубиновыми глазами, стоявшая на камине. Затем ритуальная чаша ордена, наполненная напитком друидов, приготовленным Федельм. Перед глазами вспыхнули огненно-красные глаза Бафомета…

Вдруг на глазах де Бохум начал слабеть. Лорд не понимал, что с ним происходит, руки не слушались, он задыхался.

Используя временное преимущество, шевалье из последних сил нанес дюрандалем удар фойн, де Бохум слабо отразил удар. Понимая, что лорд уже не в стоянии оказать сильного сопротивления, шевалье уверенно наступал, нанося рубящие удары мандритте по его латам. Наконец де Бохум упал, задыхаясь. Шевалье отшвырнул ногой его меч, достал персемэ[71] и добил противника.

Кровь капала с персемэ на мерзлую пожухлую траву. Шевалье обтер его о кольчужную рукавицу, и вложил в ножны. Шотландцы разразились восторженными криками. Когда шевалье подъехал к отряду тамплиеров, граф де Безье хлопнул его по плечу, передав приказ Брюса:

– Остаемся в резерве! На случай, если англичане сомнут шотландцев. Силы слишком не равны, противника больше почти в два раза. Вооружение у пехоты Брюса – пики да боевые топоры. Нам приказано ждать. Я не сомневался в вас, шевалье де Кавальон! Теперь вы – герой! Мак Кумалам есть чем гордиться!

Отряд Антуана де Безье в окружении рыцарей-тамплиеров, лорда Мак Кумала и его соратников наблюдали за ходом битвы с пригорка. Рядом в лощине расположился отряд лорда Мак Кумала, также находившийся в резерве.

Им с возвышенности открывался прекрасный обзор. Они видели, как Роберт Брюс приказал построить пехотинцев в квадрат «schilltrom», воины уперлись тупыми концами пик в землю, выставив острие наружу. К шотландцам приближалась тяжелая английская конница. Немногочисленная шотландская конница не дрогнула, но не смогла выдержать мощного натиска англичан, ибо силы были явно не равны, с английской стороны они превосходили в шесть раз – три тысячи отлично экипированных рыцарей против пятисот. Доспехи Королевской гвардии Роберта Брюса оставляли желать лучшего.

– У конницы и пехотинцев Брюса нет ни единого шанса выжить… – мрачно заметил Мак Кумал.

Граф де Безье безмолвствовал, ибо понимал: лорд совершенно прав и вскоре начнется кровавое побоище.