Капитан идет по следу

— Все, что вы сказали, правда. Но я не понимаю, какое вам до этого дело? Хорошо, я доскажу, чтоб не тянуть время. Я перелез через забор, а не вошел через калитку. Я не хотел, чтобы меня видели болтуны, люди, для которых чужое горе слаще своего счастья.

Разговор у нас был неприятный. Вначале мне почти удалось убедить жену, что все это глупо. Но внезапно она снова расстроилась, теперь я понимаю почему, и сказала, чтоб я немедленно уходил. Меня это в конце концов вышибло из седла. Я раскричался и бросился к забору. Утром вы любезно заехали за мной, вероятно, в целях сохранения молодой семьи.

«Ну, наглец», — молча проглотив иронию, подумал Смолин и спросил:

— Когда у вас потерялся нож с перламутровой рукояткой?

— Он был со мной, когда я шел на свидание. Может быть, я уронил его, перелезая через забор. Где вы его нашли?

— Я прошу ответить мне еще на один вопрос. Нет ли среди ваших друзей или знакомых человека очень невысокого роста, обутого в сандалии?

Подумав, Волошин отрицательно покачал головой.

Холодно простившись с поэтом, Смолин подвинул к себе телефонный аппарат. Но в эту минуту в кабинет вошел Анчугов, и капитан положил трубку. Лейтенант сообщил, что ничего не удалось узнать о маленьком человеке в сандалиях.

— Крестову звонили из тюрьмы. Оттуда вчера в полдень сбежал вор Витька Враков, кличка «Хорек», — добавил Анчугов. — Приметы, пожалуй, подходят. Но едва ли он имеет отношение к убийству в саду. Надо быть совсем без головы, чтобы, сбежав, тут же хвататься за нож.

— В жизни многое нелепо на первый взгляд, — возразил Смолин, — проверь все-таки.

Вечером Анчугов вернулся из тюрьмы. Он передал Смолину выписки из дела и карточку Вракова, человечка с лысым черепом и блеклыми узкими, как щелки, глазами.

У Витьки была очень приметная внешность, и ему ненадолго удалось после побега замести следы. Его арестовали в небольшом районном городишке и по этапу вернули в тюрьму.

На другой день Смолину привезли сандалии Вракова.

Люди Кичиги сравнили их с гипсовым слепком, взятым в саду, и утверждали, что они совершенно схожи. Смолин срочно поехал в тюрьму и вызвал Витьку Вракова на допрос.

Смешное и жалкое впечатление производил этот человек. По всему было видно, что он свой человек в тюрьме, что он знает тут все порядки, обычаи и назубок выучил все статьи и параграфы, по которым его могут упрятать за решетку. Короче говоря, у Витьки было на грош амуниции, на алтын амбиции.

Он чрезвычайно важно морщил лоб, отвечая на вопросы, и скалил ровные белые зубы, будто этот разговор был естественной и приятной беседой старых знакомых.

Верно, он сбежал из-под стражи. Как? Это неважно. Сидя в тюрьме, научишься бегать.

Как очутился в соседнем городе? Обычно: сел в поезд и поехал.

Витька, развалившись на стуле, покачивал ногой и весело посматривал на начальника тюрьмы.

— Где вы были вчера в полночь? — спросил Смолин, не обращая внимания на позу Хорька. Витька продолжал покачивать ногой и посмеиваться. Но Смолин увидел, что последний вопрос насторожил Вракова. Он лизнул сухие губы и метнул косой взгляд на следователя.

Пытаясь скрыть свою секундную слабость, Хорек начал было болтать о своем прошлом, но скорее почувствовал, чем увидел: глаза у Смолина стали темно-синими от ярости. Витька проворно соскочил со стула и вытянул руки по швам.

— В полночь в поезде был, гражданин начальник.

— Врете, нет такого поезда. — И не спуская глаз с Хорька, поинтересовался: — Куда вы дели серьги убитой?

Витька ухмыльнулся, засопел, махнул рукой и ничего не ответил.

Вракова отправили в тюрьму. Он долго бегал по каменной комнате, щурил наглые испуганные глаза, бормотал:

— Нашли дурака! Скажи-ка им! Ишь ты!

Успокоившись, Витька стад вспоминать, как он сбежал из тюрьмы и спрятался в одном саду, чтобы дождаться ночи и уехать из города.

А тут подвернулось дело. Неподалеку от Витьки через забор перемахнул парень. Когда он спрыгивал вниз, из его кармана вывалился ножик.

На скамеечке парня ждала барышня, и они сильно ругались. Что-то они там не поделили. Барышня все мотала головой, и в ее ушах блестели сережки.

Совсем поссорившись, парень опять перелез через забор, а барышня села к Витьке спиной и задумалась.

Враков посидел, подобрал ножик, подождал, пока все кругом стихло, и в три прыжка очутился возле скамейки.

«Хорошо еще сережки-то я успел в поезде сплавить, — подумал Витька. — А то врезался бы».

Пригласив к себе Волошина, капитан спросил его, ощущая какую-то неприятную горечь во рту:

— Скажите, Николай Сергеевич, враги у вас есть?

Анчугов, сидевший рядом, пояснил:

— Нет ли у вас на примете людей, которые могли послать это грязное письмо Надежде Петровне?

Волошин несколько минут сидел молча, потом покачал головой:

— Я не знаю таких людей.

Отпустив поэта, расстроенный Смолин стал просматривать протоколы опросов, заверенные свидетелями. Вот подпись Чернецова. Нет, на карточке не тот почерк. Вот другие подписи, тоже ничего общего. И вдруг Смолин увидел фамилию, написанную круглыми аккуратными буквами. Человек, поставивший эту подпись, даже не собирался изменить почерк.