Капитан Два Лица

Дуан наблюдал за вспышкой ее внезапного помешательства отрешенно, так же — слушал нелепое бормотание. Странное ощущение: будто самого его заперли в банку для бабочек и дают посмотреть на происходящее вокруг, но на это происходящее реагировать совсем не нужно. Спустя мгновение Дарина поднесла жемчужину к сжатым губам советника.

— Парьяла милосердная… Джервэ великая… и ты, ветреная Моуд…

Жемчужина почернела разом, будто кинутая в костер. Она обратилась в тот уголек, каким должны были стать глаза нуц в момент смерти, а потом — в струйку дыма и ускользнула вверх, под потолок. Кеварро вздрогнул. Сделал глубокий, медленный и, кажется, не затрудненный вдох. Дрогнули веки. Наконец глаза распахнулись. В них снова загоралось золото.

Дарина радостно вскрикнула и потянула советника к себе. Дуан не решился ей мешать, разжал руки и отстранился, потом встал, накрепко впившись в стол, иначе ноги держали неважно. Теперь он вспомнил предание, будто жемчужина из нутра проклятой морской твари побеждает любой яд и любой недуг. Всего один раз, отдав за чужую жизнь свою красоту.

Принц Арро так и стоял все это время рядом — с выражением почти полного спокойствия на тонком лице. Впрочем, возможно, лицо было другим, пока Дуан на него не смотрел. Но сейчас нирец даже слегка улыбнулся и тут же извинился:

— Маару Дарину трудно оказалось остановить.

— Дарину? — тихо переспросил Кеварро. Кажется, он постепенно приходил в себя.

— Дуан. — Черный Боцман подняла глаза. — Ты не мог бы нас ненадолго…

— Дуан? — на этот раз переспросил Арро, и его брови приподнялись.

Капитан «Ласарры» ощутил себя так, как не ощущал, когда его загоняла в угол пара дюжин вооруженных солдат. Но даже это не сбило его с основной, ширившейся и разраставшейся мысли, которую тоже необходимо было воплотить, пользуясь моментом. Воплотить, чтобы уже окончательно раздать все долги. Дуан улыбнулся, слегка развел руками и пообещал:

— Вы все получите объяснения, а также возможность друг другу их дать. Но пока мне нужна ваша помощь, раз уж все вы так удачно подвернулись под руку. Никто не возражает?

Глаза Дарины блеснули любопытством.

— Что ты еще удумал, королевская задница?

Дуан задумчиво поднял со стола чашу и, вертя в пальцах, подмигнул.

— Помнишь, как в одном турском порту на нас устроили облаву и оцепили город? Я тогда удирал в повозке с трупами. Так вот, я хотел бы провернуть примерно то же самое.

Черный Боцман улыбнулась. Возможно, она что-то поняла, а возможно, просто не могла не улыбаться. Дуан подал Кеварро руку и помог встать; поддерживая его за плечи, чуть наклонился и спросил:

— На какой знак вы с ним условились? Подавай.

Советник кивнул. Уже через пару швэ над палубой «Покорителя ночи» зажегся фонарь.

9 ДОМ, РАЗДЕЛИВШИЙСЯ САМ В СЕБЕ

Дарина отступила в ту часть каюты, где тени были особенно густыми, и затаилась. Принц Арро задернул полог высокой роскошной кровати, забравшись на нее прямо в сапогах. Кеварро поставил братские чаши на прежнее место, друг против друга.

Дуан, скрутивший с пальца перстень с сильбурром, сидел, уронив голову на стол. Он почти не дышал, готовясь не дышать вообще, и ощущал, как замедляется от этого ток крови. Раз. Два. Три. Пульс уже почти не прощупывался. Четыре. Пять. Фокус, освоенный когда-то благодаря пиролангу Тери, не раз спасал жизнь, а сегодня должен был помочь и кое в чем еще. Шесть. Семь. Восемь. Я — мертвец, убедитесь в этом. А потом я отомщу.

Дуан не шевелился; вокруг было совсем-совсем тихо. Девять. Наконец в тишине зазвучали осторожные шаги. Десять. Открылась дверь и раздался знакомый вкрадчивый голос;

— Ты здесь? Все в порядке?

Судя по тихому скрипу досок, нуц шагнул навстречу.

— Да, маар ле Вьор…

То, что наедине Кеварро общается с равным по статусу столь униженно, резануло Дуана. Мразь ничем не заслужила подобного почтения, не белым же лицом? Но Дуан не поменял положения и быстро прогнал мысль прочь, чтобы она не сказалась на пульсе. Скрип прозвучал ближе.

— Мертв?

— Мертв. Даже не понял, что происходит.

Довольное хмыканье. Пальцы ле Вьора пробарабанили по столу совсем рядом с головой Дуана; в следующее мгновение бесцеремонно схватили и намотали волосы, потянули вверх. Все мышцы короля Альра’Иллы остались именно в том состоянии, в каком бывают у свежего, еще не остывшего и не окоченевшего мертвеца. Лицом он тоже не выдал боли, а когда чужие пальцы разжались, с безвольным стуком ударился о столешницу, изменив угол падения на ничтожную пару градусов, чтобы только спасти нос.

— Славно. — Советник опять постучал по столу. — Хм… братские чаши? О боги, знал бы он, с кем желает побрататься.

Кеварро промолчал. Ле Вьор усмехнулся и поставил что-то прямо перед Дуаном.