Капитан Блад

– Эта штука ядовита, – Вагиф кончиком ботинка поддел расползающийся на глазах кусок дрожащей плоти. Он достал из сумки футляр с аппликаторами-шприцами, выбрал один, приложил к плечу стрелка. – Теперь только ждать.

Вася корчился в сильнейших судорогах. Спустя несколько минут дернулся и обмяк. Вагиф пощупал пульс:

– Жив пока. Без сознания.

– Идем дальше, – решил Дан. – КОК, тащи.

Киборг взвалил Васю на плечо, зашагал вперед. Пять часов спустя раздался взрыв. «Арабелла» прекратила свое существование.

Глава 5

Сенкевич

Первыми в бар вбежали космодесантники. Осмотрелись, выстроились вдоль стен. Потом вошел Грант.

Разрушенная стойка, сквозные дыры в стенах, в которые заливал дождь, оплавленное отверстие в полу и куча трупов вокруг…

«Думаю, пираты здесь точно побывали», – хмыкнул Сенкевич.

Он обошел стойку, резко наклонился и выудил из-под нее редкостно уродливое, с пупырчатой кожей тщедушное существо неопределенного пола. Оно болталось в руке, даже не пытаясь сопротивляться. Скорчило жалобную рожу, дохнуло перегаром и загнусило:

– А я чо? Я ничо. Так, выпить забежала…

«Отпусти. Это женщина с Омеги-пять», – потребовал Грант.

«Это? – изумился Сенкевич. – Да ладно».

Он встряхнул пьяненькую даму, собираясь задать вопрос, но Грант, возмущенный таким обращением с женщиной, перехватил контроль над телом и разжал пальцы. Пьянчужка с грохотом обвалилась под ноги адмирала.

«Ну и что, лучше вышло? – упрекнул Сенкевич. – Чего вмешиваешься? У меня ж принцип: баб и детишек не трогать». Он спросил:

– Ты видела, что здесь произошло?

– Да, – захихикала женщина. – Здесь были крутые ребята, земляне. Все разнесли к хренам собачьим! Главный у них красавец. Смуглый, волосы черные, шрам через всю рожу. Хорош! Я б ему даже бесплатно дала.

– Не сомневаюсь, он бы обрадовался такому подарку. Так куда они пошли?

– Не знаю, – затуманилась проститутка. – Я ушла раньше, когда слишком жарко стало. Но говорят, их корабль стоял на пустыре, где свалка. Девки наши туда ходили, штурман их вызывал. Говорят, зверь, троих обработал…

– Спасибо, достаточно, – Сенкевича ничуть не смутили откровения дамы, а вот брезгливый Грант поморщился. – Уходим.

Турбомобили понеслись к свалке. Но она была пуста, лишь большие вмятины в пластах мусора говорили о том, что здесь недавно стоял корабль. Грант включил коммуникатор:

– Лонг, что там с «Арабеллой»? Есть сигнал?

– Никак нет, адмирал.

– Продолжайте поиск. Сообщите, как только получите результат, – Грант прервал связь, осмотрелся. – А я пока прогуляюсь.

«В каком смысле? – изумился Сенкевич. – Пошли на звездолет. Нам здесь больше делать нечего. Ты же видишь, Блад улетел».

«Я прогуляюсь, – упрямо повторил адмирал. – Мне здесь не нравится».

Заинтересовавшись столь странной логикой, Сенкевич возражать не стал. До центра города добрались на турбомобиле, затем Грант вышел и медленным шагом двинулся по улице. Машины с космодесантниками следовали чуть поодаль.

Адмирал время от времени останавливался, смотрел на темные окна, заглядывал за углы, думал о чем-то. Шел дальше.

«Что ты хочешь здесь найти? – не выдержал через час такой прогулки Сенкевич. – Достопримечательности? Так их здесь нет. Шлюх? Они сейчас в притонах кучкуются».

Грант ничего не ответил. Остановился возле чахлого дерева, на котором раскачивался повешенный полусгнивший труп.

«Что это?»

«Висельник».

«Кажется, так было принято казнить в ваше непросвещенное время?»

«В наше непросвещенное время был принят мораторий на смертную казнь, – обиделся Сенкевич. – А так казнили веке в семнадцатом, наверное. И выставляли трупы для устрашения».

«Ужасная смерть».

«Далеко не самая плохая, – блеснул эрудицией Сенкевич. – Например, долго было принято сажать преступников на кол. Еще закапывали в землю, варили в кипятке, разрубали на части… Много способов».

Адмирал не ответил.

Пройдя полквартала, он опять остановился. Еще одно тело, полусожженное, бесформенной грудой лежало на перекрестке.

«А так когда казнили?» – осведомился Грант.

Сенкевичу вспомнился Равенсбург и разгул инквизиции:

«В пятнадцатом веке, например», – ответил он.

«Темные времена», – мрачно заметил Грант.

«Между прочим, все, что ты видишь, творится в твоем времени, – обиделся Сенкевич. – И вообще, у вас что, историю больше не изучают?»

«Именно поэтому я и пошел прогуляться, – загадочно ответил адмирал. – Мне здесь не нравится. А историю у нас изучают те, кто собирается на ней специализироваться. Зачем она космопилоту? Мы проходим только новейшую».

Откуда-то донесся слабый женский крик. Вскоре стало ясно: кричат из ближайшего дома. Сенкевич прислушался:

– Вот это окно, первый этаж.

Адмирал согласно кивнул сам себе, неопределенно махнул рукой, вошел в подъезд. Космодесантники, ждавшие неподалеку, повыскакивали из турбомобиля, побежали следом.

Одна дверь на площадке была выбита, именно из-за нее раздавались крики и плач. Сенкевич отметил: никто из жильцов дома не вышел посмотреть, что случилось. Люди запуганы, здесь каждый за себя. Неудивительно.