Капитан 1 ранга Миклуха Маклай

Только через два часа с японских крейсеров спустили шлюпки и начали спасать ушаковцев. На борт „Ивате“ и „Якумо“ подняли триста тридцать девять человек. Их ждал плен. Не удивительно, что старший судовой механик капитан Яковлев и кочегар 1-й статьи Хлынов умерли на „Ивате“ от переохлаждения через несколько минут после подъема на борт. Всего „Ивате“ подобрал 182, а „Якумо“ 146 человек. Вместе с командиром в бою погибло, и было расстреляно в воде сто три человека».

Из воспоминаний капитана 1 ранга Д. Тыртова: «„Ушаков“ быстро кренился на правый борт. Командир, простоявший весь бон на мостике, видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно, приказал открыть кингстоны, чтобы ускорить агонию „Ушакова“, а лицам по возможности всем спасаться. О спуске шлюпок не могло быть и речи: не было времени, к тому же большинство из них было разбито. Вода уже поднималась на ют, так что прыгать за борт не приходилось. Обрушившимся с ростр баркасом был раздавлен старший офицер капитан 2 ранга А.А. Мусатов. Фигура командира все еще была видна на мостике. Рядом с ним находился лейтенант Н. Н. Дмитриев. Броненосец опускался все глубже, крен все увеличивался. Повалились трубы. Подходя к полузатопленному юту, я встретил минного офицера Жданова:

— Борис Сергеевич, пора идти в воду!

— Я-то уж не пойду, — ответил он и, не желая покидать свой корабль, спустился во внутренние помещения.

Его примеру последовало несколько матросов. „Ушаков“ несколько раз вздрогнул всем своим смертельно израненным корпусом, опрокинулся и скрылся под водой. Потом, встав на попа, погрозил своим тараном в воздухе и затонул на глубине при восторженных, долго не смолкавших криках „ура“ его державшейся на воде команды.

Японцы не сразу прекратили огонь. Многим морякам с „Ушакова суждено еще было погибнуть от рвущихся в воде снарядов и окоченеть от холода. Умер в воде старший инженер-механик Яковлев, Кое-кто из матросов, думая, что спасать не будут, бросали предметы, за которые держались, и тонули. Но вот подошли японские шлюпки. Стали вытаскивать прозябших, пробывших три с половиной часа в воде людей. На каждой шлюпке — аптечка. Перевязывали раненых, всем давали саке (водки), чтобы отогреться. Из 434 человек команды „Ушакова“ было спасено 319. В своем рапорте адмиралу Того державший свой флаг на „Ивате“ контр-адмирал Симамура доносил, что одна из шлюпок подошла к державшемуся на воде командиру броненосца, который отказался спасаться и попросил, чтобы как можно скорее спасали его людей. Больше никто не видел этого замечательного офицера русского флота, любимого всеми командира. Нам трудно было бы представить его в плену.

Последних людей спасли уже при свете прожекторов. На японских крейсерах нас встретили хорошо. Всех немедленно раздевали, растирали одеялами, одевали в японскую одежду. Офицеры извинились, что не могут дать нашим свою, а только кондукторскую, потому что все их вещи остались на берегу. Еще два дня проплавали мы с японцами, бывшими все время очень учтивыми. Как-то они сообщили нам о несчастье, происшедшем с отрядом Небогатова.

— Этого не может быть! — возразил кто-то.

Один из японских мичманов улыбнулся. Старший офицер строго посмотрел на него, и больше мы его не видели.

Дальше мы просидели до конца войны в плену вместе с офицерами „Светланы“, „Дмитрия Донского“ и „Иртыша“. Свой долг мы исполнили до конца, хотя нам не суждена была победа. Но мы всегда будем помнить нашего „Ушакова“, его славный бой под командой капитана 1 ранга Миклухи и будем надеяться, что недалеко то время, когда в возрожденном русском флоте будет новый корабль, носящий его имя, так же, как и наш, опекаемый духом великого Ушакова“».

Из воспоминаний капитана 1 ранга А. Гезехезуса: «Как на последний факт, укажу на громовое „ура“ плавающих в воде беспомощных людей при виде гибели своего корабля с гордо развевающимся Андреевским флагом. Этот восторженный крик продолжался довольно долго под градом сыпавшихся неприятельских снарядов по пустому месту. Когда зыбь разметала плавающих, постепенно затих и этот крик. Впоследствии, уже в плену, мы, офицеры, неоднократно получали письма от наших матросов с выражением глубокой благодарности за сохраненную честь и сознание исполненного долга перед царем и Родиной.

Командира до последней минуты видели стоящим на мостике и спокойно наблюдающим за спасением команды. Больше я его не видел, но были свидетели из команды, которые утверждали, что впоследствии видели командира плавающим в воде, и когда японская шлюпка подошла к нему, он отказался от помощи, указав ей рукой на плавающую кругом команду.

Через несколько минут, после того как команда бросилась в воду, броненосец перевернулся на правый борт, после чего корма быстро опустилась и, показав таран, вертикально пошел ко дну.