Канцлер

Поскольку Великое Княжество, по словам самого же Льва Сапеги, всегда существовало inter Scyllam et Charibdim (между Сциллой и Харибдой. — лат.), то постоянное лавирование между союзной Польшей и соседним Московским княжеством стало чуть ли не важнейшим элементом во всей его тактике, в борьбе за независимость государства. Стремясь побеждать с наименьшими потерями, Лев Сапега считал необходимым по возможности чаще пользоваться не оружием, а тонкой дипломатией и безошибочным политическим расчетом.

Приняв деятельное участие в драме, начавшейся на Конвокационном, а затем продолжавшейся на Избирательном вальном сейме 1587 года, Лев Сапега талантливо сыграл сложную роль в политическом спектакле выборов монарха и вышел к финальной сцене победителем. Результаты усилий подканцлера и его единомышленников во время событий 1587–1588 годов были весьма значительными. История подтвердила, что только благодаря им Великое Княжество Литовское вышло из сложнейшей ситуации, возникшей в центре европейской политики, без каких-то существенных потерь.

ВКЛ продолжало входить в пока что необходимый для него военно-политический союз с Польшей, но по-прежнему сохраняло все атрибуты государственности. Прежде всего, оставались незыблемыми государственные границы, что охранялись приграничными вооруженными отрядами, существовала разветвленная система местных властей разных уровней, которые подчинялись высшим государственным структурам. Как и ранее, в Великом Княжестве продолжал осуществлять свои полномочия свободный и демократический законодательный орган — Вальный сейм, действовало независимое правительство и свое учреждение иностранных дел — Великая Канцелярия. Были собственные кодексы законов, правозащитные учреждения, воинские формирования, а также свои деньги.

Был и еще один важный результат политической борьбы Льва Сапеги в 1587–1588 годах, что заслуживает более пристального внимания. Как свидетельствуют исторические источники, подканцлер в то время возглавлял сеймовую комиссию, которая работала над новым Статутом, потребность в котором возникла после подписания Люблинской унии 1569 года. Лев Сапега лично редактировал статьи Статута, создав, по сути, новую концепцию независимого государства. Используя непростое положение Сигизмунда III Вазы (а оно с очередным вторжением татар осенью 1587 еще более осложнилось), Лев Сапега добился от него подписания 28 января 1588 года Грамоты, которая подтверждала юридическую силу третьего Статута Великого Княжества Литовского.

Однако после подписания Статут 1588 года не сразу начал использоваться в судебной практике на местах, так как его там попросту не было. Возникла проблема организации немедленного печатания этого свода законов. Надо было, чтобы он как можно быстрее начал действовать. Ведь даже сам Сигизмунд III Ваза, забыв свои обещания и не обращая внимания на статьи только что подписанного им Статута ВКЛ, всячески нарушал права белорусского дворянства, раздавая в качестве подарков полякам земли и должности в ВКЛ. Новый монарх стремился самовольно и единовластно распоряжаться не только на территории Польши, но и Великого Княжества Литовского. При этом он совсем не советовался с подканцлером Львом Сапегой, который находился при его дворе.

Недовольный поведением Сигизмунда III Вазы, Лев Сапега в письме к Христофору Николаю Радзивиллу Перуну от 31 января 1588 года высказывал возмущение претензиями поляков на Ливонские земли: «Победой над Максимилианом очень усилились паны-поляки, начали презрительно относиться к народу литовскому, говоря: если бы эта новость пришла перед окончанием наших дел, то не позволили бы ни наших постулатов, ни покоя, ни половины Ливонской земли».

17 февраля 1588 года в следующем письме к Христофору Радзивиллу Лев Сапега сообщал о неприкрытой неприязни короля и великого князя к гражданам Великого Княжества Литовского. «Король говорил, — писал подканцлер, — что больше полякам обязан, чем литвинам, так как ему якобы поляки оказали большую поддержку, чем литвины. И он не только так говорит, но и делает. Уже поляки у нас больше получают, чем сами литвины. Литвину откажут, а поляку в то же время дадут».

При таком положении дел Лев Сапега чувствовал себя возле короля, по его словам, «как кот на льду», ибо монарх даже не желал принимать подканцлера, не говоря уже о честном и законном решении проблем Великого Княжества Литовского. Терпению Льва Сапеги приходил конец. Уже 7 июня 1588 года он пишет Христофору Радзивиллу: «Не только я, но и весь народ наш унижен королем. Живу здесь pro forma (ради формы; ради приличия. — лат.), аудиенции никак не могу добиться, поэтому и не хочу дальше обивать порогов…»