Каникулы в Риге

Тут мама бросилась убеждать тётеньку, что она даже очень молодая. Тётенька расцвела и на радостях рассказала нам, что её соседка хоть и не говорит по-русски ни одного слова, но делает такие чудесные («тшудесные» у служительницы вышло) игрушки, что нам стоит зайти.

Мы поблагодарили и отправились к соседке — мастеру плетения.

Рукодельница была похожа на мамину бабушку Нину, такую же тихую, вежливую и в больших очках. Только мастерица оказалась очень маленькой! Как девочка. Вокруг неё стояли вазы с зелёными прутиками. Она выдёргивала по прутику и вставляла в поделку, которую крутила в руках. Одновременно рукодельница что-то говорила по-латышски, прохаживалась, показывала свой товар и знаками объясняла, какая игрушка для чего предназначена. У мастерицы выходили такие смешные коробочки, похожие на крошечные ульи. В них она закладывала горошины, так что коробочки гремели, если их встряхнуть. Мы купили связку коробочек, которую нужно вешать в комнате и которая должна качаться и греметь, — для бабушки. А ещё погремушку — нашей двоюродной сестре Ане. Гриша тоже хотел погремушку, но мама уговорила его на волчок. А я коробочки себе покупать отказалась. Всё-таки надеялась увидеть швею или вязальщицу.

После наших скитаний аппетит разыгрался невероятный. Лесной музей как будто услышал наши мысли. Следующая дорожка привела к кафе в деревянном домике. Одной стены у него не было, вместо неё стоял стол, на котором были разложены бутерброды, конфеты и печенье. Мама купила нам всем блины и чай. А Гриша попросил ещё хот-дог. Когда брат его съел, то сказал, что это самый вкусный ресторан на свете и что сюда обязательно надо привести папу — поесть хот-догов. Буфетчица услышала и покраснела от удовольствия.

Мы потом ещё долго бродили, заглядывая в разные домики и удивляясь, как это люди жили в домах с печкой, парились в банях, мололи зерно на мельнице и разводили пчёл.

А когда повернули к дому, то прямо в «Корчме» нашли магазинчик, где сидела швея! Вот так фокус! Можно было никуда не ходить, а сразу купить какое-нибудь вязаное животное. У меня глаза разбежались: сколько же там было всяких созданий из шерсти, ткани, войлока! Как здорово, когда человек умеет делать такую красоту своими руками! Наконец я выбрала себе зайца со смешным пухлым розовым тельцем. У него был нежный белый хвостик, а мордочка такая милая, что хотелось дать откусить новому другу булку с корицей.

Мы купили ещё пальчикового котёнка, связанного из ниток, для Гриши. Строго говоря, это было не совсем честно. У него уже был подарок. Волчок! Но брат сказал маме, что котёнок будет наш общий. И мама согласилась. Сказала: «Какая радость, что у вас будет что-то общее!»

А я шла к автобусной остановке и думала. В этом музее всё на что-то похоже. Лес похож на тот, что у маминых бабушки и дедушки на даче: солнечный, с высоченными соснами, с хвоей и шишками под ногами, с зарослями дикой малины и листьями ландыша. Домики напоминали домики из книг: и жилища жевунов из «Изумрудного города», и избу Груши, Таиски, Романка, их мамы и деда, где пришлось поселиться Вале-Валентинке из книги «Девочка из города». Наверное, все музеи так устроены: там собрано всё, что напоминает людям об их жизни.

Шоколад — это счастье!

Когда мама сказала, что мы пойдём завтра в музей шоколада, а потом сами сделаем конфеты, я думала, что всю ночь не буду спать от радости. Я так люблю шоколад! Гришка тоже любит. Он ест любой шоколад, а я — только молочный. Мы даже не ругались в то утро. Всё делали одинаково. Гриша даже захотел, как я, выпить на завтрак стакан кефира.

Только потом брат немножко с мамой поругался. Она попросила наушники снять, когда он зубы чистил, а Гришка не слушался. Мама сама сняла с него наушники; тогда он закричал и принялся брызгать на маму зубной щёткой. Тут мама рассердилась и сказала, что Гриша на шоколадную фабрику не пойдёт. Брат чуть не расплакался. Нашёл фломастеры и нарисовал маме огромное сердце. Пообещал слушаться. Мама вздохнула и сказала, что прощает.

Музей был открыт при фабрике «Лайма». Очень хотелось попасть и на саму фабрику, но в неё было разрешено входить только работникам, чтобы соблюдать чистоту и порядок. Мало ли какой мусор могут принести простые посетители. А конфеты с мусором не понравятся никому.

В музее шоколада даже двери были шоколадного цвета. А возле раковины, где мы мыли руки, пахло ванилью. Все служительницы были в тёмно-шоколадных юбках, как конфеты в обёртках. И волосы у нашего экскурсовода были тёмно-карамельного цвета. Девушка была стройная-стройная.

— Кто знает, что такое «лайма»? — спросила она нашу группу.

— «Счастье»! — крикнула какая-то старушка.

— Правильно! — улыбнулась девушка. — Я вас помню, вы у нас не первый раз.

— Простите, — сказала наша мама, — но как вам удаётся оставаться стройной на такой шоколадной работе?

— Я больше люблю селёдку, — призналась девушка.

Мы с Гришкой переглянулись и поморщились. Как можно любить селёдку, когда работаешь в месте, где сильно-сильно пахнет шоколадом?!