Кандидатский минимум

Людовик Пятнадцатый, едва узнав о смерти Августа, сразу отправил в Польшу весьма немалую сумму: по одним сведениям – миллион ливров, а по другим – и вовсе три. Предназначалось все это на подкуп благородных панов, и львиную долю должны были получить двое Потоцких. Первый – тот, который уже успел три раза выразить соболезнование молодой вдове князя Браницкого, причем последний раз – в горизонтальном положении. Новицкий считал, что ему это будет слишком жирно – пусть довольствуется тем, что до него снизошла такая несравненная женщина. Да у него и без тех ливров денег куры не клюют – настолько, что Анюта уже начала потихоньку узнавать, где ее новый галант хранит наиболее ценное, и нельзя ли оное оттуда как-нибудь умыкнуть.

Вторым был дальний родственник первого, архиепископ Гнезненский Федор Потоцкий, которому тем более деньги от Людовика не могли принести ничего, кроме вреда, – Сергей это знал точно. Да что тут сомневаться – достаточно взглянуть на физиономию; ну чистый хомяк, морда и так поперек себя шире. К тому же его скоро наградят орденом Белого Орла; повод для радости уже есть, а излишества в столь почтенном возрасте до добра не доводят. Когда понадобится, русский царь сам даст ему часть тех денег. Зачем? Но ведь вся биография данного государственного деятеля представляла собой сплошные скачки от русофобства к русофильству и обратно. И пусть очередная смена идеалов произойдет не абы когда, а в нужное время.

В силу вышеизложенного младший Миних был озабочен розыском хорошей карты дорог, по которым можно попасть из Франции в Польшу. К сожалению, в планшете не нашлось упоминания, по какому именно тракту шел золотой обоз, однако Новицкий надеялся, что их не так много, а радиосвязь позволит вовремя выдвинуть засаду на нужный. Короче говоря, молодой император считал, что лично он найдет французским деньгам куда лучшее применение, нежели все Потоцкие, вместе взятые. Поэтому на Тульском оружейном заводе уже приступили к изготовлению тридцати стволов для нарезных казнозарядных штуцеров, из которых засаде предстояло с приличной дистанции перебить охрану золота.

Правда, в Вене вообще считали, что польский трон должен занять какой-то португальский инфант дон Эммануил, но выделили австрийцы на стимуляцию своих пожеланий всего сто тысяч талеров. Эти должны без помех дойти до адресатов, потому как Новицкий не собирался связываться с такой мелочью, а никому не известный инфант никакой конкуренции Августу Третьему, наиболее выгодному для России, составить не сможет.

Сам же Лещинский, по крайней мере в той истории, повел себя так, словно высшей целью всей операции было максимально облегчить работу российским спецслужбам. Правда, они тогда никак не воспользовались моментом, однако Новицкий не собирался повторять ошибок прошлого, которое уже совсем скоро наступит. Ведь тесть французского короля приедет в Варшаву инкогнито! И в пути жрать он будет в придорожных трактирах, а в столице поселится в простой гостинице. Да в таких условиях успеха добилась бы даже резидентура какой-нибудь Буркины-Фасо! Новицкий понятия не имел, что это за страна и где она находится, однако не без оснований надеялся, что бабкина служба окажется уж всяко не хуже.

В принципе воевать с поляками Новицкому не больно-то и хотелось, но однозначного настроения не допустить грядущей войны у него не было. Он просто хотел, чтобы война, если уж без нее не получится обойтись, прошла не так, как все прошлые и будущие войны Российской империи.

Случались и громкие победы, и серьезные поражения. Часто в результате боевых действий империя прирастала землями, несколько реже – получала политические выгоды. Но любая, даже самая мелкая войнушка всегда сопровождалась серьезными финансовыми убытками! Которые потом далеко не всегда компенсировались доходами от вновь полученных земель.

Вот именно это правило Сергей и собирался нарушить – мало ли что там получится в будущем, а сейчас-то зачем сразу впадать в растраты? Тем более что в истории уже случались прецеденты обратного порядка. Правда, достоверные – только в той, что была записана в планшете, но молодой император считал, что этого достаточно.

Самым хорошим примером была Русско-японская война начала двадцатого века. Ведь Страна восходящего солнца закончила ее не только победно, но еще и с прибылью – и это при том, что никаких явных контрибуций ей никто не платил. В маячившем через год конфликте с Польшей контрибуциями тоже не пахло, так что царь начал подготовку к нему с вопроса: а где тут спрятаны возможности получения дохода?

Пока таковых просматривалось две – перехватить внешние пожертвования и до нитки ограбить наиболее богатых магнатов. Однако не всех, иначе ранее разобщенное панство консолидируется и Россия получит совершенно не нужную ей длительную и тяжелую войну. Нет, облегчать имущественное положение следовало только тому, кто имеет немало врагов, кои будут искренне радоваться, глядя на разорение своего давнего недруга.