Камуфлет

– Слушай мой голос… слушай только мой голос… Ты слышишь только мой голос… Подчиняйся ему… Тебе тепло… тебе хорошо… Я твой голос… Спать… Спать… Тепло в руках… Ты снова маленький мальчик… Рождество… Елка… Тебе уютно и тепло… Ты будешь жить, но ничего не вспомнишь…

Ванзаров, стоявший до сих пор совершенно прямо, покачнулся, зашатался, подломил колени, шлепнулся задом на траву и свалился ничком в куст.

Берс осторожно приблизился, склонился и, водя над телом руками, монотонно повторял заклинание.

Разразился хруст ломаемых веток, и на аллее показался низенький господин с перетянутой талией. Он вскинул револьвер и почти не целясь, выстрелил. Маленький чиновник рухнул в траву.

А из куста вскочил живой и здоровый Ванзаров и отчаянно закричал:

– Что наделали! Я же приказал ждать! Я почти раскусил его! Николай Карлович захлебывался в собственной крови.

Коллежский советник упал пред ним на колени и бережно повернул лицо к небу.

– Вы признаетесь? – вскричал он.

– Да, я убийца – еле слышно прошептал умирающий. – Прошу вас, позаботьтесь о племяннице, она ничего не знает, бедная Антонина! Это я… Это все я… Я хотел стать Наполеоном, Ницше, великим человеком, а умираю в пыли! Все, что вам нужно, находится в моем портфеле…

Николай Берс вздрогнул всем телом и испустил дух. «Из кустов вышел смиренный Лебедев, печально склонился над телом, даже не пощупав пульса и не проверив дыхание:

– Великий преступник! Но людскому суду более не доступен!

Виноватый Джуранский был недвижим, а Ванзаров в отчаянии рвал на лице усы. И лишь великий и коварный злоумышленник стеклянным взором смотрел в небеса».

Августа 9 дня, около четырех, +18° С. Бюро судебной экспертизы Врачебного комитета министерства внутренних дел, Набережная реки Фонтанки, 16

– Романтически сочинили. Прямо слеза профибает, – сказал Родион Георгиевич, кладя последний лист в стопку и незаметно оправив сбившийся ус. – Смерть со взглядом в небеса – это мечтания в духе страстных приказчиков.

– Галиматья! Дешевая подделка под уголовную книжонку! – раздраженно заявил Аполлон Григорьевич и швырнул непочатую сигарку в колбу с кислотой. – «Смиренный Лебедев»!… Тьфу! Таланта не видно даже в лупу. Такая же дрянь, как тот романчик.

Николай Карлович дернулся ответить обидчикам, но французские цепочки невежливо держали у спинки стула, а локти стреножили рукава собственного пиджака, спущенные и перекрученные узлом. Чиновник, весь перемазанный в пыли, озлобленно рыкнул:

– Дописать не успел, за меня закончат другие. Романчик выйдет, что и Габорио не снилось. Чисто изюм!

На первом листе машинописной рукописи, извлеченной из портфеля, гордо чернело слово «Камуфлет». Ванзаров поднял бумажку к свету, проверяя засечку на изученной букве, и спросил:

– Хоть не люблю изюм, а вот любопытно: чем романчик-то завершится?

– Скоро узнаете! – фыркнул Берс и тут же получил легкий, но ощутимый тычок. Литературной критикой Джуранский занимался быстро и кратко. Роскошный синяк под левый глаз – вот и вся рецензия. Вдогонку – прием джиу-джитсу «захват рукавами». После яростной борьбы в партере на дачной тропинке, разгоряченную натуру требовалось занять ведением протокола немедленно.

Лебедев притащил из канцелярии пишущую машинку и водрузил на лабораторный стол. Мечислав Николаевич с грохотом каретки воткнул чистые листы, проложенные копиркой, отстучал формулярный заголовок и приготовился.

ВАНЗАРОВ. Господин Берс, с вас снимается допрос в связи с проводимым сыскной полицией дознанием о смерти Петра Николаева Морозова, его светлости князя Павла Александровича Одоленского, штабс-ротмистра Кирилла Владимировича Меншикова и стряпчего Сергея Пионова Выгодского. Прошу сообщить, что вам известно о смерти вышеозначенных лиц.

БEРС. Они умерли.

ВАНЗАРОВ. Каким способом они были умерщвлены?

БЕРС. Я думаю, вам это известно лучше, чем мне.

ВАНЗАРОВ. Прошу ответить, что известно вам.

БЕPC. Князь погиб от взрыва горла, Меншиков – от какой-то бытовой травмы, о смерти Выгодского мне ничего не известно.

ВАНЗАРОВ. Что можете сообщить о Морозове?

БЕРС. Не имею чести знать этого господина.

ВАНЗАРОВ. Судя по листу, обнаруженному в вашем портфеле, вы детально ознакомлены с его биографией.

БЕРС. Это наметки к литературному персонажу моего романа.

ВАНЗАРОВ. Именно они стали основой писем, которые вы передавали в Министерство двора при помощи Меншикова?

БЕРС. Не можете этого доказать.

ВАНЗАРОВ. На вашу принадлежность к убийствам прямо указывает клочок от сгоревшего письма, обнаруженный в камине квартиры Выгодского.

БЕРС. Этого не может быть!

Пометка: коллежский советник Ванзаров показывает вещественную улику.

ВАНЗАРОВ. Это письмо напечатано на пишущей машинке, которая спрятана на вашей даче.

БЕРС. Как узнали?!