Камер-юнкер

Дед даже не кивнул — но его взгляд из сонного с каждым мгновением становился все более и более внимательным и осознанным. Он действительно слушал и, похоже, вовсе не считал мои умозаключения бредом сумасшедшего.

— На мысль меня натолкнуло клеймо на импортной винтовке, которую я видел… у гвардейца во дворце. — Я решил не сбивать деда рассказом про встречу с однокашником из училища. — Фламандцы из Антверпена, работают по американскому патенту — недавно кто-то из военного министерства закупил несколько тысяч штук для жандармов и гвардейских рот.

— Не так уж и много… особенно сейчас, — заметил дед. — И на какую же мысль это тебя навело.

— Оценить масштабы производства. И заодно осознать, насколько слабенько сейчас работаем мы, — поморщился я. — Фламандские винтовки не хуже тех, которые мы сможем начать выпускать не раньше июля — а их уже штампуют тысячами. Антверпен не только вооружает чуть ли не все северные страны и половину колоний, но и продает что-то Рейху и даже французам!

— И это при том, что германцы и сами кое-что смыслят в оружии. — Дед покачал головой. — Неплохо.

— Еще как. Объемы экспорта из Фландрии — колоссальные, — продолжил я. — Тысячи штук каждый месяц, если не десятки. На это нужны тонны металла — железо, латунь для патронов… И угадай, где они все это покупают?

— Подозреваю — у нас, в России. — Дед ухмыльнулся и чуть прищурился. — Иначе бы ты не спрашивал, верно?

— Иначе бы я не спрашивал. Наверняка в Антверпен идет что-то даже с шахт и заводов, которые принадлежат нам… Помнишь, как Миша чуть не передал Штерну бумаги?

— Такое сложно забыть.

— Тогда я думал, что дело то ли в деньгах. Или просто в желании насолить нам… или еще в чем-то. — Я переложил исчерканный вдоль и поперек лист под самый низ пачки. — Но все намного сложнее. Металл и заводы нужны для производства. Оружия — а может, и панцеров, пушек…

— И кто-то скупает все это для фабрики в Антверпене?

— Не только… Если честно, я даже не пытался проследить за рынком ценных бумаг, — признался я. — Там все происходит слишком быстро… и слишком много. Зато я прекрасно знаю, кто поставляет фламандцам чуть ли не треть от общего количества металла за последние полгода. Ты ведь знаешь светлейшего князя Меншикова?

— Имел честь, — фыркнул дед. — И именно здесь твоя безупречная логика, к сожалению, трещит по швам. Во-первых, потому, что едва ли кто-то станет обвинять его светлость в том, что он продает свое достояние фламандцам, которые платят деньги. Во-вторых — потому, что твои дела никак не мешают ему обстряпывать свои. И в-третьих — потому, что Меншиков никак не мог бы навредить тебе — даже будь у него такое желание. Его род всегда славился богатством, не не магической силой. А сам светлейший князь — практически бездарь. Его аттестовали на двенадцатый класс почти сорок лет назад, и с тех пор он не приподнялся выше.

— Совершенно верно. — Я довольно кивнул. — Точно такая же мысль пришла в голову и мне самому. И тогда я решил копнуть еще чуточку глубже. Пришлось потратить несколько сотен рублей, но в конце концов в одной из портовых служб отыскался достаточно болтливый поверенный. Который и рассказал моему человеку, что все до единого суда с Меншиковским металлом, идущие из Петербурга в Антверпен, принадлежат одной-единственной компании: Балтийскому пароходству.

— Мне приходилось слышать, — отозвался дед. — Но какое это имеет отно…

— Компанией владеет граф Орлов. Который — по забавному совпадению — является законным супругом единственной дочери Меншикова. — Я сделал торжественную паузу и бросил на тумбочку все листы разом. — И как раз Орлов — весьма сильный маг. Третий класс, тайный советник в министерстве.

— Родственные связи и совместное ведение дел с фламандцами. — В голосе деда прорезалось недовольство. — Поправь, если я ошибаюсь, Саша, но едва ли Багратион или кто-либо еще посчитает подобное достаточным основанием для подозрений… и уж тем более — для серьезных обвинений.

— Я и сам так не считаю, — вздохнул я.

И именно здесь и без того весьма странная цепочка моих мыслей становилась особенно хрупкой и превращалась в один сплошной домысел. Но недостаток фактов я вполне компенсировал чутьем. Во всей этой истории была еще одна странность, которая вряд ли возникла сама собой и без особой причины.

— Но представь себе вот что: несколько судов курсируют туда-сюда по Балтике и Северному морю, — снова заговорил я. — Везут во Фландрию металл — и возвращаются обратно практически налегке, с пустыми трюмами. Какие-то мелкие грузы, консервы, ткани… ничего серьезного. По документам, во всяком случае.

— И что тебя так удивляет?

— Такое практически невозможно. — Я пожал плечами. — Никто в своем уме не станет гонять здоровенные посудины впустую. Это колоссальный убыток для Орлова.

— Хм-м-м… — Дед потер уже успевший покрыться за ночь щетиной подбородок. — То есть, хочешь сказать, эти корабли могли тайком привезти… что-то?

— Могли, — отозвался я. — И мне до жути интересно, что именно.