Каменный век деревянных людей

– Запрос отправлен, – успокоил его Вурч. – В штабе скоро разберутся и ответят. Единственное, чего я опасаюсь – что они присвоят идею превентивного удара себе. Но я за славой не гонюсь: спокойствие родных рубежей для меня главная награда!

Шен хотел что-то сказать, но Вурч перебил его:

– К тому же я не сомневаюсь, что решение прибудет со дня на день. Мы лишь немного упредим его. Сначала нужно построить лодки, подготовить вооружение и припасы…

Шен, сморщившись словно старый пенёк, согласился.

Началась подготовка к дальнему путешествию.

Еще с осени, едва возник замысел похода, Вурч приказал шкуры с гусениц снимать как можно аккуратнее, чулком, чтобы изготовить прочные бурдюки. Шкуры снимали, присаливали и укладывали на холод. Теперь они пригодились.

К делу подключились лучшие кожемяки гарнизона, и вскоре Вурч перестал говорить о недостатке материала для постройки лодок.

Сначала изготовили большие бурдюки. С этим проблем не возникло: бурдюки давно использовались для перевозки воды, горючей жижи и прочих необходимых в хозяйстве жидкостей.

Сложности возникли, когда стали вязать лодки. Некоторые предлагали просто прикрепить бурдюки к раме из лягушачьих и ящеричных костей, соорудив нечто вроде плотов, но Вурч хотел иметь более быстроходные суденышки, похожие силуэтом на рыбу. Но все попытки растянуть пелерины между двумя рядами бурдюков ни к чему не приводили: едва воины садились на растянутую шкуру, как та прогибалась, и все оказывались в воде.

И тут помогла змеиная кожа: прочные пластины змеиного брюха сами по себе образовывали надежный каркас и не давали пелеринам схлопываться. А сверху их усилили рядом поперечин, на которых можно сидеть, попарно соединяющих бурдюки между собой. Делать лодки без бурдюков не получалось: они оказывались слишком неустойчивыми и легко переворачивались.

Поэтому каждую лодку, сделанную из змеиных рёбер и кожи, усилили по периметру туго надутыми бурдюками, и перевороты прекратились.

Получилась довольно грузоподъёмная, хотя и несколько громоздкая конструкция. В частности, грести приходилось, просовывая вёсла между бурдюками. Это оказалось не очень удобно, но ничего другого придумать не удалось. На всякий случай сделали и несколько плотов – для перевозки снаряжения и оружия. Их следовало вести на буксире за лодками.

Всего изготовили десять плавательных средств, в каждое из которых вмещалось по пять бойцов.

Конечно, в лодках легко разместились бы и по семь, и по десять воинов. Но Вурч решил на каждого бойца взять по пять пик и по столько же мечей. Причём два комплекта держать непосредственно в лодке, а три – привязанными к транспортным плотам.

– Что будем делать, если пики сломаются? – смотрел он горящими глазами на начальника вооружений, когда тот пытался протестовать – дескать, отъезжающие забирают почти весь боезапас. – Вы-то сможете сделать или подвезти новые, а где мы отыщем выходы слоистых сланцев? И когда заниматься изготовлением оружия, если придётся отражать каждодневные атаки гусениц?

Но трудности подстерегали и с других сторон.

– Не мало ли бойцов? – тревожно спрашивали у Вурча. – Вдруг гусениц будет больше?

– Я и сам понимаю, что мало! – с досадой отвечал он. – Туда бы отправить не десять, а сто лодок! Но я надеюсь, что гусеницы никогда не действуют согласованно. Значит, у нас есть шанс.

– Это так, – подтвердил Гач. – Помнится, наткнулся я как-то на двух гусениц. Ну, думаю, каюк! Если враз на меня набросятся – хана.

– И что же? – нетерпеливо влез Люц.

– Да ничего! – махнул ветверукой Гач. – Сцепился я с одной, а вторая проползла мимо, будто меня и вовсе нет.

– Голодная не была, наверное, – усмехнулся Чер.

– Может быть, – согласился Гач. – И, тем не менее, я ухлопал обеих!

– Вот именно, – заметил Вурч, внимательно слушающий Гача. – Поэтому я и хочу убивать их поодиночке. Это будет лучше всего. Давайте посчитаем: за сезон к нашим берегам приплывает триста-четыреста штук.

– Больше, – послышался чей-то голос.

– Ну, пятьсот, – согласился Вурч. – Пусть не все пускаются в путешествие, пусть половина. Я полагаю, что им… – он скрипнул зубами, – не хватает пищи у себя на родине, поэтому гусеницы и плывут к нам. У нас тоже происходит нечто подобное: если земля не может прокормить двоих, один отправляется искать лучшей доли. Я не понимаю, почему у гусениц должно быть иначе.

– Верно, верно, – зашумели солдаты.

– Вот, – продолжил вдохновлённый Вурч. – Так что же мы будем за бойцы, если по двадцать гусениц не уничтожим?

Воины одобрительно закричали и затрясли копьями.

Виш задумался. Двадцать гусениц… За один день – тяжеловато, если не невозможно. За двадцать дней… Неужели им придётся пробыть там двадцать дней? А пусть и больше! Зато больше никогда – никогда в жизни! – гусеницы не нападут на их землю… Виш почувствовал, как у него от восторга холодеет внутри.