«Каменный мост»

У всех людей правды мальчики, игравшие в фашистов, вызывали омерзение, но только Сазыкин его не скрывал. Почему? Скорее всего потому, что, послужив наркомом госбезопасности Молдавии, но еще не занявшись атомной бомбой, в то лето Николай Степанович не только неотлучно находился при Берии, но и возглавлял Четвертое управление, секретно-политическое, изучая ржавчину железных людей: похоть, порочные наклонности, пьянство, барство, присваивание блестящих безделушек – все, что следовало знать императору, – подустал от низости и не считал нужным улыбаться этим… «Немецкие книги В.Шахурин получал от Вано тайно от родителей. По чьему совету читал? Не знаю.

Говорил, что ему нравятся некоторые принципы Гитлера. Врага надо принять ласково и предложить отравленную конфетку. Говорил: когда подрастем, займем руководящие посты и будем проводить свою политику.

Какую?

Володя видел себя сперва дипломатом, а потом диктатором и стремился к достижению господства дипломатическими и военными путями. Из немцев создадим армию для завоевания других государств. Из Франции устроим кафешантан. Главное – собирать сторонников».

Если выкованные из железа бывшие наркомы госбезопасности на следствии становились воском, то семиклассники, восьмиклассник и шестиклассник представляли собой набор пластилина «Зоопарк» – из них можно вылепить все. Но следствие, следуя плану воспитания, всего не хотело, лишь вяло и поверхностно царапало: а не руководил ли вашими играми взрослый, какой-нибудь заезжий американец?

Реденс выгораживал себя и топил остальных, требуя очных ставок (и ставки проводили), лишь бы выбраться вот туда, за лубянское окно, где так отчетливо видны круглые, добрые окна «Гастронома». Серго стыдили: твой брат погиб, второй сражается, а ты – играешь в фюрера!

Серго заплакал, а поплакав, спросил, взглянув на вспышки за окном: «Москву бомбят?» Нет, хмуро ответили ему, как чужому, это салюты. Москва салютует победе на Курской дуге. Ты разве не знаешь? «Володя планировал прийти к власти с помощью Японии, которая даст оружие и взамен получит Дальний Восток.

Любимая фраза его: ‘‘Когда мы придем к власти’’.

Планировал построить виллы в Австралии и других частях света.

Показал мне на карте остров в Индийском океане – здесь будет наше государство! И сказал: ‘‘Куда же мне девать папашу? Что ж, отведу ему какую-нибудь дачу.

Пусть живет’’.

Говорил, введет частную торговлю и частную собственность, откроет роскошные рестораны с музыкой и танцами, фешенебельные кинотеатры, и каждый будет делать то, что хочет.

В чем состояла практическая деятельность вашей организации ‘‘Четвертая империя’’?

Мы перестреливались из рогаток».

Допросы кончились. Наступила тишина. О смерти мальчики не думали. Это они помнят точно.

– Хватит. Я все равно там ничего не вижу, – и я зажмурился, чтобы сберечь глаза от ударившего света; мы выехали с Борей на платную рыбалку электричкой в сторону Апрелевки, обсаженные живыми людьми. – Их план понятен. Мальчики повторяют подсказки следователей – Япония даст оружие и взамен получит Дальний Восток! Все – для императора, понятным ему языком.

Чтоб не тронул отцов.

– Все вешают на Шахурина. На мертвого, – буркнул Боря.

– Заметь – ни слова про Нину. Большой Каменный мост – их слабое место. Надеются, император поверит в несчастную любовь, кавказец, горячая кровь – должен поверить: будь моей или убью! Боря, отсюда мы ни хрена не увидим. Надо ехать на место происшествия. В третье июня.

– А доверенность? – Боря лузгал семечки и плевал шелуху в газетный кулек, свернутый рупором. – Мальчики не дадут.

– В обвинительном заключении восемь человек. Мы взяли только пятерых.

– А остальных уже нет: Барабанов, Хххххх, Кирпичников. А что мы знаем про них? Я считаю, – Боря нагнулся ко мне, перекрикивая ручную голосистую торговлю, – надо купить вход. Выходить на серьезного человека в ФСБ. И заносить котлету. Штук сто зеленых. А Наумыч против! Говорит, на входе правило должно соблюдаться.

А по правилу кто-то сам должен пустить. Или Наумыч уходит. Только кто нас пустит? – И Боря тронул за рукав разносчицу, заливавшуюся в проходе: «Каркадэ из лепестков суданской розы! Любимый чай фараонов!» – Так фараоны – это ж милиционеры! – И вгрызся в худощавого соседа с горбатым носом: – Ты откуда?

– Из Москвы.

– Не, вообще откуда?

– Из Грузии, – без охоты признался мужик.

– Откуда из Грузии? Поти? У меня друг был заместитель председателя парламента Абхазии. Все, говорил, у него будет. Убили его, когда война началась. А мать у него сто два года прожила. Уже вторые зубы начали расти. Он был мингрел.

– Это харощи…

– Война зачем-то, – и Боря вздохнул, – убивают друг друга. А надо жить!

– Канещь.

Боря хрустнул семечкой и налег на грузина тесней:

– На заказ едешь? Убивать кого? Нет? А нож есть?

Какой же грузин без ножа? – И обернулся через проход к лежащей собаке, порода колли. – Дай лапу. Ну, дай лапу! Ну-ка, дай лапу!

– Мужчина, я прививку от бешенства не делала.

Боря ударил себя свободным кулаком в грудь и заплакал:

– Меня не укусит. Она чует, что я по жизни – собака!