Каменный Кулак и мешок смерти

Вблизи вал вокруг Хавре оказался не так уж и высок. Лишь благодаря ничтожности разбросанных вокруг домишек, что были размером не больше курятника, он выглядел неприступным. Волькша подумал, что всадник, встав на спину лошади, вполне мог бы дотянуться до верха бревенчатой стены, если бы не ров… Землекопы добросовестно соединили его с рекой, но сделали недостаточно глубоким для того, чтобы тот наполнился водой речного устья.

До Хавре оставалось около тысячи шагов, когда Хагель поднял копье, повелевая всадникам остановиться. С огромной радостью варяги сползли со неудобных насестов позади фризских конников.

– Да за целый день на гребцовом сундуке так жопу не натрешь! – громко по-свейски пробасил Ольгерд, потирая намятый зад.

– Тебе-то что, Бьёрн, – с усмешкой ответил ему Скаллагримсон – Ты ж на спине коня ехал. А попробовал бы ты посидеть на его крупе. Вообще без задницы остался бы.

– А вот и нет, – вставил Ульрих, – скорее без задницы остался бы конь.

Варяги загоготали.

Со стороны можно было подумать, что шёрёверны готовились к какой-то мужской потехе: к охоте, а то и вовсе к рыбалке. Никто из них не смотрел в сторону городища. Они неторопливо оправлялись, справляли малую нужду прямо на дорогу и вообще вели себя как сборище гуляк, направляющихся на ярмарку. И только сталь шлемов и доспехов, щиты за спинами и целый склад бранного железа за поясами выдавали их грозные намерения.

Наследник Кродерлингов выстроил своих всадников просторным строем, так что издалека отряд казался куда более мощным, чем был на самом деле. Он хотел расставить северян промеж конников, но те воспротивились и двинулись вперед нестройной толпой.

Однако чем ближе подходили шёрёверны к стенам Хавре, тем чаще вертели головами. Что это за набег такой? Ведь как обычно нападали люди шхер: спрыгнут с драккара, пронесутся по селению, порубят тех, кто с оружием их встречает, да и грабят, сколько на ладью поместится. А тут? Куда бежать? Кого рубить? Что грабить? Города брать – это дело для дружинников ярла. Простые мореходы такой премудрости не обучены.

– Стойте! – возвысил голос Скаллагримсон, когда до городского вала оставалось не более двух полетов стрелы. – Надо ждать черных дымов от Кнуба с Хрольфом.

Викинги остановились.

Сзади неторопливо подъехал Хагель.

– Надо бы изготовиться к поединку, – как бы между прочим сказал он на смехотворном подобии даннского языка. Волькша истолковал его слова на норманнский.

Скаллагримсон хмуро кивнул. Среди северян он был единственным, кто понимал, что это значит.

– Слушайте меня, шёрёверны Бирки, – громко сказал он. – Если мы хотим выманить на себя дружинников Овсяного торжища, нам надо показать им, что мы не стадо свиней, а умелые ратари и готовы встретиться с ними в честном бою.

Варяги, не желавшие быть стадом свиней, зароптали на бывшего копейщика уппландского ярла.

– Кто из вас лучше владеет луком – пусть отойдет налево, тот, кому сподручнее управляться копьем, – направо. Остальные стойте где стоите.

– А если я и с копьем не обгажусь, и с луком не оплошаю, да и билой узоры выводить мастак? – спросил кто-то.

– Тогда решай сам. Копейщики вместе со мной встанут первым рядом – ближе всего к франкам, буде те сподобятся из-за стен выйти. Дальше будет ряд лучников, а уж за ними мечники. Когда хаврские дружинники станут нападать…

– Да что, мы дети, что ли?! – оборвал его разъяснения хриплый голос из толпы шёрёвернов. – И так все понятно. Ты лучше скажи, что будем делать, если они из-за стен не выйдут и нападать не станут?

Скаллагримсон задумчиво поскреб щеку и поднял глаза на Кродерлинга. Фриз невозмутимо взирал поверх варяжских шлемов туда, где городская стража запирала северные ворота Овсяного торжища.

– Они выйдут, – сказал Хагель с холодной уверенностью.

– Ты знаешь заветное слово? – недоумевали шёрёверны.

– Еще какое заветное. Повылезают, как черви из моченого яблока, – подтвердил Хагель, и от того, как он сказал эти слова, даже просаленным мореходам стало зябко.

Битва у северных ворот

Однако пояснить, на чем зиждилась его уверенность, он не успел. За воротами городища послышались перегуды рожков и перекличка дружинников. Створки, сомкнувшиеся всего несколько мгновений назад, вновь приоткрылись, и из них пожарным галопом вынеслось полтора десятка всадников. Разве что благородный Кродерлинг мог соперничать с ними в богатстве боевого облачения. Даже ильменьский князь Гостомысл, облаченный в торжественные доспехи на Ярилов день, сиял не так ярко, как они. Вот только лошади франков и ростом, и статью уступали фризским исполинам. Только у сотника конь был высок, да и то как-то слишком хлипок в ногах и постоянно прял задком.

– Qui vous tels?[155] – прорычал франк из-под полумаски, закрывавшей лицо до самого рта.

– Что он говорит? – пробасил Олькша. – Это кого это он УТЛЫМИ называет? Да я его через коленку переломлю, пусть только с мерина своего слезет!