Каменка

То, что вначале показалось прорывом, на деле оказалось очередной издевкой.

Володаров тяжело выдохнул, отложил бумагу и потер ви-сок. Из-за подземных погонь и бессмысленных споров у него разболелась голова, а в таком состоянии обычно думалось ему крайне тяжело. В придачу к этому, Гену не покидало ощущение, что он, словно маленькая собачка, разрываясь лаем погналась по улице за громадным грузовиком, стараясь укусить волчком вращающиеся шины. И вот, когда гигант сделал милость, остановился на перекрестке, он, крошечный и бессильный только и может, что продолжать лаять.

— Валера, а в вашем загашнике случайно не найдется че-го-то от головы?

— Найдется, — кивнул Молчан.

— Не могли бы вы мне принести? Только не торопитесь, — Володаров выразительно подчеркнул последнее.

— Понял, — сельский голова погрозил кулаком загляды-вавшим в окно мужикам, после чего вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Выждав небольшую паузу, Гена отклонился на спинку стула, положил руки на затылок и снова посмотрел на ведь-му. На этот раз не как участковый, но как бывшая жертва. Жертва, поменявшаяся местами с охотником, но забывшая прихватить с собой патроны.

— Теперь мы одни и можем поговорить по душам, верно?

— Только душа у тебя и осталась, приблуда, — буркнула ведьма.

— Прошу, не нужно больше этих ваших нападок. Вас уже никто не отпустит. По крайней мере не сегодня. И даже не завтра. Хотите я расскажу вам, как все будет происходить дальше? — не дожидаясь ответа он продолжил: — Я буду за-давать вам вопросы. Буду делать это долго. До тех пор, пока не решу, что следователи из райцентра справятся с этим лучше. И поверьте, терпения мне не занимать. Я продержу вас здесь хоть до самого утра, если понадобится. Потом я от-везу вас в город, в отделение. Вас посадят в следственный изолятор до выяснения обстоятельств, где вы увлекательно проведете пару-тройку суток. Вы этого хотите?

— Гонору у тебя много, — ее лицо растянулось в улыбке, — а доказательств никаких. Кто кроме тебя скажет, что ты в гос-тях у меня был? Никто. Бог его знает, чего ты там по дури напился и чуть со свету себя не сжил. А что до лужи на полу в коридоре? Так у меня много где не убрано. Старенькая я уже, спина больная, колени на погоду ломят. Не до уборки…

— Ох, как же я устал, — Гена встал из-за стола и повернулся к окну. Подглядывавшие за допросом мужики куда-то ушли и теперь по ту сторону стекла осталось только распростер-шееся до горизонта давно не обрабатывавшееся поле, при-давленное свежими грозовыми тучами. Вид поистине моно-тонный и отлично способствующий успокоению, в котором так отчаянно сейчас нуждался Володаров. — Вот что мне не понятно, так это ваша враждебность. С первой секунды нашей с вами беседы там, на лавке у дома, вы вели себя крайне агрессивно. Отчего так? Я же ничего вам не сделал, просто пришел поговорить. Ну допустим, вы тайно были влюблены в Геннадия Альбертовича и переживали о его смерти настолько, что каким-то непостижимым для меня об-разом смогли вернуть его из мертвых. Мой мозг категориче-ски не способен переварить это, но я смирился, принял. Жизнь — штука сложная, всего знать нам не дано и, соответ-ственно, судить о вещах, которые я не понимаю было бы глу-по. Но ведь во второй раз Альбертовича убивал не я. Это сделал Валера, за что, по-видимому, вы его и наградили ко-ровьим черепом, чье назначение, кстати, было бы неплохо разъяснить. И если бы не этот чертов череп, я бы вообще не узнал о вашем существовании. Жили бы себе спокойно дальше, занимались бы резьбой по кости, мастерили амуле-ты. Так за что же тогда? За что один человек может отравить другого, при первой же встрече?

— Кровавая голова — это обещание смерти, — едва разли-чимо ответила ведьма.

— Что, простите? — Гена развернулся.

— Прокляла я пузатого. Он жизнь отобрал — жизнь и от-даст. А тебя, приблуда, травить надо, чтоб другим неповадно было. Каменка не для таких как ты. А не то один приживет-ся, и все, уже не выведешь.

Володаров такого ответа не понял, но все равно был ему рад, ведь он доказывал, что как минимум теория с прокля-тьем Молчана попала в точку.

— И каким же образом, по-вашему, Валера должен отдать свою жизнь? Его вы тоже думали отравить? Как и меня?

Зинаида Петровна снова улыбнулась и это была зловещая улыбка. Одна из тех, которые видят жертвы серийного убий-цы перед смертью. Та, которую пририсовывают злодеям в детских книгах с картинками. Ведьмина улыбка, не сулящая ничего веселого.

— Его травить уже не нужно. Кровавая голова сама сдела-ет свое дело, — из нее вырвался короткий смешок.

Двери в кабинет открылись и на пороге показался Мол-чан. Он был то ли взволнован, то ли напуган.

— Еще пять минут, Валера, — Гена махнул рукой в надеж-де, что сельский голова уйдет. Прогресс, который наметился в разговоре с ведьмой упускать было никак нельзя. Но Мол-чан и не думал уходить.

— Палыч, выйдем-ка на секундочку, — в его голосе чита-лось напряжение.

— А это никак не подождет?

— Я говорю, — он напрягся еще сильнее, — выйдем-ка на секундочку.