Каменка

Окинув взглядом абсолютно чистую кухню, Володаров вдруг почувствовал себя совершенно одиноким, брошенным на самом краю земли. Наверное, так чувствует себя человек, очнувшийся на необитаемом острове. Растерянность, грусть и страх. Не самый лучший набор. Скорее даже один из худ-ших. Хотя, куда уж хуже? Работа не клеится, голова выки-дывает фокусы, село навевает печаль…

«А ну не раскисать, — скомандовал внутренний скептик. — Это всего лишь тоска по дому. Пройдет. Нужно отвлечься, вот и все. Найди себе занятие. Забей голову».

Первым, что пришло Володарову в голову, было умыться. Холодная вода всегда освежает и помогает собраться с мыс-лями. Зайдя в ванную, он набрал кружкой воды из ведра, склонился над раковиной и, как мог, умылся. Вода была не настолько холодной, как хотелось, но нужного эффекта до-биться помогла. Голова стала яснее.

Уже собираясь уходить, Володаров мельком взглянул на себя в зеркало, и ему в глаза бросился большой синяк на шее, который стал заметно меньше, чем утром. И это хоро-шо. Он совершенно не болел, и не хотелось бы ради него в райцентр лишний раз ехать.

Володаров, на всякий, случай осторожно потрогал белую точку в центре синяка, чтобы лишний раз убедиться, что все в порядке, тяжело вздохнул и побрел в гостиную, туда, где стоял шкаф с книгами. Выбор был скудный, не в пример Молчановскому, но это все же лучше, чем ничего. На верх-ней полке, облокотившись друг на друга, стояли два тол-стенных тома «Войны и мира» вместе с биографией Гагарина «Дорога в космос». На второй же, на боку, лежали четыре тома сочинений Есенина 1966 года выпуска.

В молодости Гена не особенно любил уроки русской лите-ратуры. Причина тому была проста, он считал, что застав-лять бедных детей читать на летних каникулах классику, со-вершенно далекую, чуждую современному ребенку, это со-вершенно точно насилие над несовершеннолетними. А после того, как на отрез отказавшись читать ту самую «Войну и мир» получил ремня, возненавидел ее лютой ненавистью. Отец весь вечер потратил на нравоучения. Мол, учителям виднее, у них учебная программа не просто так с потолка взята. Дескать, без этих крайне необходимых знаний не вый-дет из Гены Володарова человека. «Вырастешь оболтусом, — говорил он, — и будешь всю жизнь метлой махать!» Но даже с его непоколебимым отцовским авторитетом он так и не смог заставить своего упрямого сына пойти навстречу классике. Может быть именно поэтому Гена теперь был там, где он есть? Не дворник, конечно, но и не миллионер. Так, обыкно-венный сельский участковый… С другой стороны, те несчастные, что пошли на поводу у учебного плана тоже не особо блистали успехами.

Володаров взял в одну руку первый том сочинений Есе-нина, а в другую — биографию Гагарина. И та, и другая не предвещали ничего интересного, но у первой была хотя бы необычная обложка, матовая, темно серая со скромной надписью: «Сергей Есенин».

Володаров поставил биографию Гагарина обратно на пол-ку, затем пошел в спальню, лег на кровать и начал читать. Продлилось это не долго. Сон плавно просочился под веки, сделал их тяжелыми, и они сами собой закрылись.

* * *

Спираль времени сделала еще один оборот. Снова ночь в Каменке, снова Гена спит в одежде, и снова ему снится не-внятный кошмар. По-прежнему сознание парит в темноте, а откуда-то сбоку и сзади доносятся голоса.

— Я же тебе говорила? — эхом вибрирует женский голос. — У меня с этим все в порядке. Ты же знаешь… Нет, это все глупости. Так не положено.

Секунда молчания, сбивчивые мысли.

— Мы все успеваем, — продолжает голос. — Нет из-за тебя… Ну конечно…

— Да, папа! — присоединяется к разговору тонкий детский голосок.

— Куда ты так летишь?… Нет, не прекращу… Замолчи!.. Гена!

Володаров проснулся в холодном поту. Еще несколько мгновений он не мог понять, где находится. В голове еще не до конца выветрившийся кошмар путал мысли, а горящая над головой лампочка не давала понять, сколько который сейчас час. Да и, ко всему прочему, вчерашний недуг, кото-рый Молчан назвал сонным параличом, по всей видимости, повторился. Гена был не в силах пошевелить ничем, кроме глаз.

«Хорошо хоть не задыхаюсь, — подумал Володаров. — Вот это был бы фокус. Лежит себе человек, никого не трогает, и тут вдруг хлоп! Умирает в собственной постели не пойми от чего.»

Он рассмеялся, но ни одна мышца на его лице не шелох-нулась. Ощущение было странное и неприятное.

«Ну и что теперь делать? Лежать и ждать, пока все само пройдет? — он пробежался взглядом по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы хоть как-то отвлечь внимание от этой неприятной ситуации, занять мысли. — Если ни о чем не думать и расслабиться, то можно снова уснуть. В прошлый раз помогло. Ой! Нет! Зачем я подумал про сон? Теперь уснуть точно не получится…»