Камень Страданий (СИ)

Она обязательно отсюда выберется. А куда — это уже дело десятое. Лишь бы дорога не вывела ее обратно в Невервинтер…

* * *

Понемногу таинственный густой туман начал рассеиваться, и, когда под ногами его больше не стало, девушка, присев на корточки, позволила Тамину спрыгнуть с ее ладоней на землю. Казалось бы, можно было с облегчением вздохнуть, понимая, что наконец-то все закончилось… Но кратковременное спокойствие сменилось ощущением смеси страха и беспокойства. То, что предстало взору юной колдуньи, являло собой жуткое зрелище, которое можно было представить только в кошмарном сне. На какое-то мгновение Кара подумала, что это и в самом деле кошмар, и что она скоро проснется под сенью одного из деревьев невервинтерского леса. Она изо всех сил зажмурилась и больно-пребольно ущипнула себя. Щипок получился настолько болезненным, что Кара даже вскрикнула… но не проснулась. Ибо это был вовсе не кошмарный сон, а суровая и страшная, никем не выдуманная реальность. Теплый и влажный воздух, будто грязь, лип к коже. Земля слегка продавливалась под весом ступающих ног колдуньи, обутых в черные сапоги высотой до самых колен. Чуткий на запахи нос чувствовал запах разложения. Никогда еще ни одно место, из тех, где Каре доводилось бывать, не пахло смертью так сильно… Чувство страха все больше сковывало девушку — не изнутри, но извне, ибо сей страх был такой же частью этого места, как его воздух и земля. Но отважная колдунья изо всех сил старалась отогнать от себя страх и упрямо, не слушая внутренний голос, который кричал об опасностях, которые могут подстерегать здесь, продолжала шагать все вперед и вперед, а Тамин послушно бежал за ней.

Внезапно колдунья вздрогнула и остановилась возле старой повозки, неподвижно стоявшей на тропе. Ей послышалось, что где-то совсем рядом кто-то на лютне играет музыку. Печальная, трагичная мелодия в миноре, от которой впору было прослезиться и даже по-настоящему расплакаться наиболее впечатлительному слушателю, лилась из музыкального инструмента. Каре эта музыка казалась не только очень грустной, но даже в какой-то степени красивой. Колдунья прислушалась… На какое-то мгновение грустные звуки лютни прекратились. Затем ноты начали снова плыть по воздуху. И Кара, обходя повозку, все ближе и ближе подходила к источнику музыки, и даже, когда таинственный музыкант сыграл самую верхнюю в сей мелодии ноту, не удержалась и напела ее. Надо сказать, хоть девушка и не была бардом, но голос у нее был неплохой в плане музыкальности.

Лютнистом, игравшим грустную мелодию, оказался склонившийся над трупом маленького мальчика эльф в простых бардовских одеждах, со светлыми волосами. Что это был эльф, Кара поняла по торчащим из-под волос заостренным ушам. Услышав, что кто-то подпевал его музыке, эльфийский бард разом прекратил играть и огляделся по сторонам в поисках обладательницы неизвестного голоса. Он нашел эту неизвестную девушку рядом с одной из старых повозок, входивших в так и не отправившийся караван, и стал внимательно разглядывать незнакомку. Одета она была в короткое платье красного цвета, под которым была еще белая сорочка с длинными рукавами. Ремень, которым подпоясано платье; на ногах — сапожки, черные, малость запачканные… Короткие рыжие волосы, некогда уложенные в прическу-каре, а ныне совсем растрепанные; белое лицо, кажущееся таким же серым, как и этот мир; зеленые глаза… И смирно сидевший у ее ног маленький пушистый хорь, судя по всему — питомец девушки.

— Я никогда еще тебя не видел, — констатировал эльф и ближе подошел к Каре, заставив ее немного отойти назад. — Но, по крайней мере, сейчас, когда ты здесь, я получил ответ на один из самых главных вопросов, которые мучают меня сейчас.

Колдунья даже не нашлась, что ответить странному барду. Только вопросительно подняла брови вверх, словно бы спрашивая: «О чем ты говоришь?»

— Теперь я понимаю, что все, что происходит со мной, — это не сон, — ответил незнакомец на немой вопрос Кары. — Во сне я был бы совершенно один в этом проклятом месте.

— Что именно происходит? — теперь уже вслух вопросила Кара, от волнения потеребившая свою и без того истрепавшуюся прическу. — Где я? Как тебя зовут?

— Мое имя Лекси, — решил эльф сначала ответить на последний вопрос собеседницы. — Когда-то я был бардом в таверне «Глаз Тролля» в Долине Ледяного Ветра, а до того еще имел сомнительную честь работать артистом в бродячем цирке, — бард недобро ухмыльнулся. — А что сейчас происходит — я и сам не знаю…

Он вдруг умолк, опустил глаза и, повернувшись к детскому трупу и опустившись на одно колено, нежно прикоснулся к холодному, словно лед, лбу малыша, который уже никогда не пробудится ото сна. От вечного сна, на который его обрек злой рок, именуемый судьбой. Этот ребенок никогда больше не будет играть со своей семьей и с другими детьми, ловить лягушек в ближайшем озере, утаскивать у какого-нибудь мага скляночки… Ничего не будет. Он заснул навечно. Мертвым сном.