Камень ацтеков

— Я уже стар, Питер, — тихо сказал он.

— Я тебя не слышу — тут гремит просто чертовски.

— Умереть в постели не так уж плохо, но и смерть в воде, пожалуй, ничего. Ты как бы сливаешься с природой…

— Не болтай.

Баррет уставился на врача словно на сумасшедшего — он не понял смысла сказанных слов.

Памела в сопровождении Винда появилась на палубе. Платье, исхлестанное дождем, липло к ее ногам. В этот момент правильное лицо девушки не было красиво, его исказил ужас, растрепанные, потемневшие от воды волосы жгутами падали на плечи.

— Винд, выполни мой приказ — посади ее в каноэ и защищай, как только сумеешь.

— Капитан?

— Я уйду последним — когда только спасется Смок.

Неспокойная вода трепала легкие лодки.

— Господи! — заорал кто-то. — Прибежище мое и защита моя!

— Псалмы ты будешь читать потом — когда мы спасемся.

— Тихо! Ваша брань только на руку испанским канонирам.

— Какая разница? Тут такая темень, что прицельная стрельба все равно невозможна.

Одно из каноэ оказалось пробитым. Два других — загруженными до отказа. Судно содрогнулось, вода — морская пополам с дождевой — окатила Баррета с головы до ног. Он стоял на месте и считал глазами исхлестанные дождем головы.

— Том, ты еще держишься, Том?

— Держусь, мистер Баррет. Бревно раскрошилось. Я чуть передохнул и взял обломок. Торопитесь, сейчас начнется самое плохое.

— Тут не хватает Кида. Эй, доктор! Ланцетник!

На крик никто не ответил.

— Генри Кид!!!

Баррет кричал и звал, он сорвал голос до сиплого шепота.

— Вы зря надсаживаетесь, хозяин, — серьезно отозвался черный Раймонд. — У моего народа свое знание и свои приметы. Поверьте мне, мистер Кид не вернется.

— Молчи, собака.

Голая спина Смока, вся в буграх мускулов, изогнулась, Баррету на миг показалось, что он слышит треск ломающегося позвоночника, но это крошилось всего лишь дерево.

— Все, ей-богу, больше не могу…

— Вы, на каноэ — отчаливайте. Том, подержись минуту. Мы уйдем вместе.

Баррет обыскал пустые каюты, потом пинком распахнул дверцу трюма. Там, внутри, в кромешной темноте, воняло подмоченным провиантом и крысиной мочой. Мокрый, весь взъерошенный грызун метнулся из-под ног. Другое существо — покрепче и побольше — прижалось к ступням Баррета.

— Саундер?!

Питер поднял щенка и, несмотря на то, что животное оказалось крупноватым для этого, сунул пса за пазуху. Фонарь едва разгонял мрак, грязная вода плескалась под ногами.

— Генри Кид!

Баррет рвался вперед — путь ему преградило скопище бочек, бочонков, ящиков, посуды, гнилых плодов, треснувших по швам мешков с мукой. Потянуло пролитым ликером.

— Чертов мерзавец, где ты, друг мой костоправ…

Прямо на спину Баррета рухнул небольшой шкафчик — англичанин развернулся и отшвырнул тонкие доски ногой. Ракурс, под которым он рассматривал помещение, изменился. Дверь в камеру Брасье оказалась совсем рядом.

— Бог мой, в суматохе мы забыли про Ролана.

Вода доходила до пояса.

Питер нашел ключ, вставил его в замок и повернул. Раздался короткий треск, и ушко ключа осталось у Баррета в руке. Отломившийся стержень безнадежно заклинил замок.

— Вот подлец Ролан, он и тут втягивает меня в беду…

Часть груза в трюме уже болталась в воде. Более тяжелое оказалось на полу, под слоем мутной жижи. Баррет устроил фонарь повыше, набрал в легкие воздуху и погрузился в воду, беспорядочно шаря ладонями по доскам. Длинное, угловатое коснулось руки — Баррет выпрямился и засмеялся хриплым хохотом одержимого.

Перед ним, целый, невредимый, холодно-совершенный, оказался нефритовый топор Теночтитлана.

— А я и забыл, что, убегая из Новой Гранады, прихватил эту штуку с собой.

Под ударом топора упрямое железо замка отделилось от дерева и булькнуло, утонув в грязной жиже.

— Ролан!

Баррет ворвался в тесное помещение. Тусклый свет фонаря заметался по стенам. Сначала ему показалось, что Брасье исчез — но первое впечатление оказалось неверным.

Бывший лейтенант, бледный до синевы, стоял в углу. Видимо, он находился в обмороке, но, даже потеряв сознание, умудрился остаться на ногах. Вода доходила пленнику до груди.

— Очнись, идиот, — грубо сказал Баррет. — Я пришел на выручку, как будто ты этого стоишь.

Он ударил Брасье по щеке. Карие глаза француза медленно открылись.

— Господи, это вы…

— Да, это я. Стой спокойно, приложи ладони к стене, я освобожу тебе руки.

Лезвие нефритового топора хрустело. Цепь подалась с третьего удара.

— Кажется, мне всучили железо низкого качества.

— Снимите заодно и браслеты.

— Не могу, для этого понадобится кузнечный инструмент.

— А ноги?

— Возьми топор, вылезешь на палубу — и там руби цепь. Только торопись, вода прибывает.

— Мне с таким плечом не выплыть.

— Я сделал для тебя все, что мог, если настоящий Бог тебя простил, ты выплывешь.

Баррет забрал фонарь и, придерживая щенка за пазухой, бросился наверх. Вода доходила уже до плеч. Он вскарабкался по перекошенному трапу и, ушибая бока, кое-как протиснулся на палубу.

— Смок! Спасибо, брат. Сейчас столкнем на воду пустую бочку — держись за нее и за меня. Бросай работу, корабль наверняка потонет.