Камелот. Осколки легенд

После осмотра принцем подвалов Соулвилля и более детального знакомства с устройством ордена Рыцарей Тени, Вильгельм велел Фагусту проводить Ричарда, а сам отправился созывать Совет.

В ушах Ричарда все еще громыхали попеременно открываемые и закрываемые тяжелые двери. За ними взор молодого принца встречался с новыми и новыми чудовищными созданиями, которые могла нарисовать только буйная фантазия, но мать-природа — никогда.

Одна только мысль о реальности подобных существ могла бы свести многих с ума. Но Ричарду более не было страшно. Он чувствовал, как за считаные секунды взрослеет и закаляется характер воина при виде твари, именуемой троглом, способной с легкостью стать твоим зеркальным отражением и ждущей малейшей растерянности, чтобы вцепиться в человеческое тело, оплетая его склизкими щупальцами и наслаждаясь видом медленной и мучительной смерти от удушья.

Он удивился тому, как коварен бывает отвратительный мелкий шляг, способный передвигаться по стенам и потолку. Изображая из себя милого домашнего зверька, этот зверек, однако, был способен загипнотизировать неподготовленную жертву и убить ее одним ударом удивительно крепкого и острого хвоста.

Двери открывались и открывались, и все новые жуткие морды щерились на принца, желая поразить его своим омерзительным видом.

Голос отца все время повествовал Ричарду о том, что произошло когда-то давно, во времена его детства, о том, что принц не помнил, а потому не мог ни отрицать, ни верить… Но он принимал это.

Глава 5

— Все случилось, когда заболел Эдем, — голос Вильгельма был грустным. — Всего спустя год после того, как он родился. Мы с матерью были очень напуганы, ведь на тот момент он был долгожданным и единственным продолжателем королевского рода. Ни один из лекарей королевства не мог поставить точный диагноз, хотя мы посылали гонцов в самые дальние концы наших земель. Масла в огонь добавляли чертовы придворные няньки, разносившие слух о том, что, мол, очень вероятно, королева уже никогда не сможет родить другого ребенка, поскольку Эдема она родила в страшных муках, находясь на грани жизни и смерти. Признаюсь, я был в отчаянии, почти на пределе, и готов был сделать все для того, чтобы мой сын выздоровел…

И в этот момент явились довольно странные люди, чужеземцы, которые были одеты не так, как мы, переговаривались между собой на незнакомом нам наречии, и даже взгляд их глаз был иным: проницательным и цепким, от него по коже пробегал холодок.

Эти люди вызывали неприязнь у каждого, кто находился с ними рядом, даже не вступая в разговор. Как и у меня, с первого взгляда. Но я изменил свое мнение, едва они сказали мне, что их господин, по поручению которого они прибыли, наслышан о нашем горе и решил помочь, передав с гонцами удивительное лекарство, способное вылечить нашего мальчика.

Принимая от них с трепетом чудодейственное зелье, я спросил, что хочет их повелитель в обмен на эту услугу, и дал королевское слово Виздома исполнить любую его просьбу. Они ответили, что их господин лично сообщит мне об этом в самое ближайшее время. Я хотел принять этих посланцев, как королей, осыпать их золотом, но они отказались от почестей и пожелали удалиться восвояси, предоставляя возможность насладиться нашей благодарностью своему повелителю. — Вильгельм вздохнул.

— Когда я сообщил твоей матери обо всем, она просила меня не давать Эдему эликсир до тех пор, пока таинственный благодетель не скажет, как мы можем его отблагодарить. Я согласился. Но Эдему день ото дня становилось все хуже, и мы с Тессой не выдержали… Его маленькое сердечко трепыхалось, как раненая птичка, когда мы с матерью вливали ему в рот чудодейственный напиток. Твой брат закатил глаза, и я, признаюсь, зарыдал, сжимая его в объятиях. Мне казалось, что чужеземцы обманули меня, даровав ложную надежду, которая хуже страшной правды. Но внезапно мой сын словно бы проснулся, открыл глазки и… улыбнулся. Тогда я понял, что такое счастье.

Спустя год, несмотря на все кривотолки относительно здоровья Тессы, на свет появился ты, Ричард, и вы с братом стали расти вместе, крепкими и здоровыми. Это счастье продолжалось пять прекрасных лет.

Но однажды в Соулвилле вновь появились те самые странные люди, что принесли зелье. Я принял их, как самых дорогих гостей, вручил подарки и поинтересовался, где же их великодушный господин, что спас жизнь моему мальчику, почему он не почтил нас своим присутствием в Камелоте, не стал моим дорогим гостем? — Вильгельм замолчал, и было видно, что он взволнован. — Они ответили мне: «Наш повелитель драг Даркан не желает быть гостем в Камелоте. Он желает быть тут хозяином!»