Калужанин-герой. Подвиг унтер-офицера Старичкова

Командование квартировавших в Калуге частей активно использовало сложившийся в городе мемориальный комплекс для воспитания у солдат патриотических чувств. Например, в приказе по 2–й гренадерской артиллерийской бригаде, опубликованном в 1892 г. в «Калужских губернских ведомостях», подробно освещался подвиг унтер–офицера Старичкова, с указанием посвященных ему в Калуге памятников. В первую очередь внимание военнослужащих акцентировалось на доме, подаренном калужанами семье героя, расположенном на улице Старичкова, и знамени, хранящемся в Троицком кафедральном Соборе. Приказ заканчивался обращением к командирам батарей, которые должны были, «пользуясь нахождением бригады в г. Калуге, напомнить нижним чинам подвиг Старичкова, распорядиться показать им спасенное им знамя и объяснить, как наглядный пример, что выдающиеся подвиги солдата никогда не забываются»[163].

В отличие от военнослужащих жители Калуги реже вспоминали о подвиге своего земляка и меньше интересовались посвященными ему местами. Об этом, например, свидетельствует автор, описывавший в 1893 г. на страницах «Калужских губернских ведомостей» проходивший в городе георгиевский праздник. «Все мы, – пишет он, – калужане, издавна привыкли видеть этот специально военный праздник; всем нам хорошо известны церемонии его парада; всем нам примелькались эти ветхие обрывки исторического знамени, неуклонно каждый раз выносимого перед войска. Но, не знаю, многие ли из нас знают, что это за «старичковское» знамя, многим ли понятно его великое значение для нашей армии? Когда я прибыл в Калугу, то был поражен ответами его граждан. Кто такой Старичков? Где дом Старичкова? – все это были такие вопросы, на которые почти никто не мог мне ответить. Грустный факт для Калуги, родины незабвенного Старичкова!»[164]

Вместе с тем, когда в 1899 г. встал вопрос об изъятии из Троицкого собора знамени, действовавший от имени жителей Калуги губернатор А. А. Офросимов сделал все, чтобы этого не произошло.

В 1899 г. командир 45–го пехотного Азовского полка лично ходатайствовал перед императором о возвращении в полк спасенного Старичковым знамени, которое находилось в Калуге, в кафедральном Соборе. К этой просьбе Николай II отнесся благосклонно. Решение этого вопроса было поручено начальнику Главного штаба.

2 марта 1899 г. начальник штаба Московского военного округа направил телеграмму начальнику калужского гарнизона с требованием в непродолжительное время сообщить, «на основании каких распоряжений в Калужском Кафедральном Соборе хранится знамя Азовского полка, спасенное унтер–офицером Старичковым». 3 марта с этим вопросом начальник Калужского гарнизона обратился к губернатору Офросимову[165]. Его отношение было получено в канцелярии губернатора 4 марта. В этот же день дан ответ, к которому была приложена копия с направленного 10 сентября 1866 г. из Военного министерства калужскому губернатору отношения, о высочайшем соизволении предать знамя Азовского полка в Калугу[166].

Появление этого запроса, возможно, насторожило губернатора и заставило его более внимательно изучить вопрос. По крайней мере в марте 1899 г. старший делопроизводитель Калужского губернского правления, член Калужской ученой архивной комиссии Мартынович–Лашевский пишет обстоятельную справку, в которой освещает подвиг Старичкова и показывает основные этапы его увековечивания. Эта справка, датированная 18 марта 1899 г., была напечатана в Калужской губернской типографии[167].

В то же время, начальник Главного штаба, получив сведения, что передача знамени в калужский кафедральный Собор из Санкт–Петербургского арсенала проходила по повелению Александра II, решил обратиться в Министерство внутренних дел за заключением по данному вопросу. В свою очередь 26 марта 1899 г. Министерство внутренних дел сообщило калужскому губернатору о ходатайстве командира Азовского полка и попросило высказать свое мнение по этому поводу[168]. Этот документ поступил в Калугу 31 марта 1899 г.