Каллисто

Весь мир затаил дыхание. Ни одна фирма не осмеливалась больше предлагать свои услуги. Даже газеты, злорадно предсказывавшие неудачу Советского Союза, замолчали. Напряжение борьбы через печать и радио разлилось по всей Земле…

Решение пришло неожиданно и совсем не с той стороны, откуда его ждали.

10 октября утром академик Неверов, как всегда, просматривал почту. Президент привык получать письма со всех концов мира. В последнее время поток писем был необычайно велик. Всем хотелось принять хоть какое-нибудь участие в работе.

С привычной быстротой президент читал одно письмо за другим, раскладывая их по разным папкам, в зависимости от содержания. Одним из последних ему попалось письмо из Грузии. Оно было написано простым рабочим — стеклодувом небольшой фабрики стеклянных изделий.

По мере чтения брови академика сдвигались вес ближе. Потом он отложил письмо и задумался.

— Да, — сказал он, наконец, самому себе. — Это стоит попробовать.

Он позвонил.

— Свяжите меня по телефону с президентом Грузинской Академии наук, — сказал он вошедшему секретарю.

Через три дня на Урале в кабинет директора комбината вошел пожилой рабочий. Это был стеклодув Серго Эбралидзе, откомандированный Министерством Грузинской ССР в распоряжение правительственной комиссии по оказанию помощи звездолету Каллисто.

Кроме самого директора, в кабинете находились Мьеньонь, Ньяньиньгь, с неотлучно находящимся при них Лежневым, Смирнов, Манаенко и другие инженеры. Письмо, полученное президентом Академии, лежало на столе.

Эбралидзе прежде всего подошел к каллистянам, протягивая руку.

— Мечтал вас увидеть, — сказал он. — Сбылась мечта. Здравствуйте, товарищи!

Лежнев перевел его слова.

Каллистянские инженеры, улыбаясь, крепко пожали загорелую руку. За это время они привыкли к земному способу здороваться.

— Приступим к делу, — сказал директор.

Прошел месяц, и в одном из корпусов комбината уже стояла небольшая, необычайного вида "доменная печь". Сквозь ее прозрачные стенки были видны приготовленные к расплавлению части будущего сплава — "кессинда".

Печь была… стеклянной!

В этом и состояла идея, предложенная академику Неверову грузинским рабочим. В своем письме он писал:

"Кирпич для постройки доменных печей применялся всегда. Но почему нельзя отказаться от этого привычного способа? Металла нужно немного. Его можно получить не в доменной печи, а в стеклянных колбах. Жароупорное стекло давно известно. Им пользуются в лабораториях".

Возражение, что стекла, способного выдержать нужную для "кессинда" температуру, не существует, в письме было предусмотрено.

"Я потомственный стеклодув, — писал Эбралидзе. — Мои дед и отец всю жизнь выдували стекло. Я тоже занимаюсь этим с юных лет. Уже много лет я работаю над рецептом сверхжароупорного стекла. Имею успехи. Хотел в скором времени подарить это стекло Советскому Союзу. Теперь случилось так, что надо торопиться. Стекло нужно каллистянам. Я берусь сварить стекло, которое выдержит температуру в пятнадцать тысяч градусов. Изготовить из него колбы легко".

Эбралидзе сдержал слово. Его стекло выдержало все испытания. В специальной лаборатории стеклянную пластинку, изготовленную им, подвергали такому нагреву, которого не могло выдержать никакое другое стекло. Пластинка оставалась целой. Она даже не темнела.

Первый бой можно было считать выигранным.

От получения металла в колбах отказались. Сконструировать печь было нетрудно. Это была та же конструкция, которую предназначили для постройки печи из будущего кирпича. Ее пришлось только немного переделать применительно к новому материалу. В стеклянные стенки для крепости вплавили вольфрамовый каркас. По расчетам, стекло должно было предохранить вольфрам от расплавления.

Вторая задача заключалась в получении равномерного нагрева печи до температуры в одиннадцать с половиной тысяч градусов. Она была решена с помощью сверхвысокого напряжения, для получения которого пришлось изготовить специальный трансформатор.

Печь установили на гранитном постаменте. Выпуск "кессинда" должен был произойти автоматически, так как находиться в этот момент возле печи было опасно. Для этого сконструировали и изготовили специальную аппаратуру.

К середине ноября все было готово к варке металла. Но дальше начались другие трудности.

"Кессинд" был нужен не сам по себе. Из него предстояло сделать сварочный аппарат по чертежам, изготовленным за восемьдесят триллионов километров от Земли. Для обработки металла нужны были станки. Таких станков не было. Никакой резец, даже сделанный из "победита", не смог бы справиться с твердостью "кессинда".

Профессор Смирнов нашел выход. По его предложению было решено собрать аппарат из кессиндовых частей, соединяя их болтами, также изготовленными из "кессинда". Части и болты отлить в формах, сделанных из стекла Эбралидзе. Металл выпустить из печи прямо в формы, которые, после того как остынут, могут быть просто разбиты.