Калиновый мост

И это ощущение достигло апогея, когда Зоряна в один из вечеров, уложив Богдана с обязательной сказкой на ночь, уселась на краю их кровати. Взгляд ее фиалковых глаз прожигал Захару сердце! Но в этот раз не страстью, к сожалению, а необъяснимой для него тревогой и сомнением.

Чего его лэля опасалась?! Разве у нее имелся повод испытывать страх? Казалось, Захар всеми силами стремился окружить ее своим обожанием, любовью и теплом… Или и ее удивили изменения в поведении сына? Быть может, первопричина в этом, и оттого так изменилось настроение жены?

— Что такое, бесценная? Что тревожит? — присел перед ней на корточки, обхватив своими ладонями дрожащие и озябшие пальцы любимой.

В Карпатах буяла осень! Уже четвертая, что они проживали совместно. Красота невероятная, Захар даже мог понять их сына — сам замирал иногда от обилия красок и насыщенности цвета неба, леса, утренних туманов над склонами гор! Точно, что тянуло за кисть взяться, да только ему с таким инструментом работать не дано, а у Богдана выходило уловить все эти переходы и гармонию, еще и на бумаге как-то отразить простой акварелью и гуашью, пусть и по-детски.

Однако, несмотря на всю эту красоту, вечерами и ночами уже прилично холодало, а по утрам иней на траве лежал. Приходилось камин топить, но Зоряна все равно мерзла, а ему только в удовольствие ее согреть!

Вот и сейчас растер ее руки, обнял колени, делясь собственным жаром. Но при этом внимательно в глаза жене вглядывался, стараясь и мысли, и потаенные страхи угадать.

— Захар… — будто лишь больше занервничав, Зоряна прикусила губы, настолько же внимательно в него всматриваясь. — Дело в том… Думаю, я ошиблась… И неправа оказалась… Обманула тебя ненароком… — жена говорила медленно и неуверенно, словно с трудом слова подбирала.

— Ты о чем, зоренька моя?

— Помнишь, я обещала, что у нас будут и сын, и дочь? — как-то еще больше встревожившись, тихо спросила она.

Конечно же Захар помнил! А еще, похоже, понял причину ее волнения и грусти.

— Лэля моя ненаглядная! Не расстраивайся, зоренька моя! — поднявшись, он с силой сжал ее в своих медвежьих объятиях, желая и успокоить, и согреть одновременно! — Тебе точно не стоит из-за этого нервничать! Я же говорил, у нас в роду всегда так, — обхватив ее щеку одной ладонью, он заставил любимую на себя посмотреть. — Я люблю тебя! И Богдана обожаю. Да и разве у нас с ним хлопот мало? Кажется, с его любопытством, характером и силой нам сына с головой хватит… Не грусти, зоренька моя, не рви мне сердце, — припал к ее устам, поцеловав крепко-крепко, но так нежно, точно всю ее тревогу и грусть своими губами собрать пытался, себе забрать, утешить.

— Нет, не в том смысле, Захар, — отозвалась Зоряна, вдруг рассмеявшись. Обхватила его руками за шею. — Но ты прав, этого у Богдана не отнять, и поэтому я тоже немного тревожусь…

— О чем именно, Зоряна? — потеряв нить ее рассуждения и доводов, нахмурился Захар.

— Да о том, как нам с этим всем справиться, учитывая характер Богдана? И как он к ним отнесется? Хотя сейчас, похоже, он поспокойней, последние пару недель, может, наоборот, еще и поможет?.. — будто задумавшись, засмотрелась его жена на потрескивающий в их камине огонь.

— С чем именно, любимая? — вздохнул Захар, почти смирившись с тем, что он может понять и уловить мысли и мотивы кого угодно, и только она до сих пор умеет вогнать его в полный ступор.

— С кем, родной… — улыбнулась лэля широко-широко. — С нашими дочками и с его сестрами, выходит. Я ошиблась, Захар, тогда, когда говорила тебе о дочери ранее. У нас их две будет… и уже скоро, — с этой же улыбкой теперь она потянулась к нему с поцелуем, медленно, со смешком слизнув уже оторопь мужа с губ. — И меня немного пугает, как мы с тремя таким сорванцами справимся? Радует, что девчонки первые полгода хоть ползти никуда не будут… Надеюсь, — сама немного растерянно рассмеялась Зоряна, уложив голову ему на плечо. — А там, глядишь, мы и привыкнем, разберемся. Как думаешь?

Как? Понятия не имел.

Кажется, Захар сейчас, вообще, забыл о том, каким образом надо думать. И впервые в жизни мог бы откровенно, положа руку на сердце, заявить, что у него самый настоящий шок!

— Две? — переспросил он, и только заговорив, понял, что голос охрип.

— Две! — видимо, в полной мере оценив степень его шока, лукаво рассмеялась Зоряна, накрыв живот таким уже знакомым ему жестом. — И я тут уже ничего не смогу поделать. Это точно, — глянула на него снизу вверх.

Руки сами дернулись, устроились поверх ее ладоней, словно стремясь ощутить, впитать, самому почувствовать!

— Может, тебе пора прекратить надевать ту сорочку?.. — протянул Захар, и сам слыша, как в голосе вибрирует, громыхает радость!

— Может, тебе не стоит так горячо на нее каждый раз реагировать? — отозвалась жена в том же тоне. И оба уже улыбаются так, что в комнате ярче, чем днем!



— Не могу гарантировать, — прошептал с хрипотцой, наклонившись к ее губам. — Я на тебя, что в сорочке, что без, всегда реагировать одинаково буду, ненаглядная…