Калиновый мост

— В общем, я не поверил, начал докапываться, рыть по всем направлениям и… докопался. От меня же не отделаться и не откупиться, если вцеплюсь, — Захар вновь затылком откинулся на спинку дивана. — Там столько всего всплыло, что лавиной грязи могло всю часть накрыть, даже штаб вмешался — огромным скандалом грозило, если бы в прессу хоть часть просочилась. Корниенко и с контрабандой связан был, причем не просто товаров, покрывал и нелегалов, и наркотики. Катался, как сыр в масле, роскошествовал, имея с этого всего огромный доход. Принуждал своих участвовать в этом за долю, делая пособником. А если кто-то честный отказывался в подобном мараться, как Ростислав, «доводил до самоубийства». Так следствие решило, но ни фига, я поклясться могу, что он сам как минимум пару хороших парней убил, просто обставил все, как суицид. Только доказательств у меня не было, не те, которые можно в суде предъявить. Но меня и так выслушали и поверили. Корниенко был в курсе, кто в его падении виноват… Мы сцепились в рукопашной, было дело. Сармат растянул, вызвал патруль, уговорил в официальном русле держать дело, чтобы самому не подставляться. Жека… Тогда промолчал. Не лез больше, что-то с военными прокурорами решал, пропал из поля зрения. Выходит, зуб точил все это время. И знаешь, мне даже странно поначалу было, что ты с ним тогда на дороге пересеклась… Казалось бы, ну как такое возможно? Но, видимо, так судьбе было нужно, чтобы мы с ним встретились опять. Как тогда тот Нестор сказал, ты случаем в наш старый клин втянута оказалась, видно, чтобы этот узел наконец-то был разрублен…

Еще надежней подвинув ее к себе, Захар вздохнул. Как бы там ни было, а события сегодняшнего, или, вернее, уже вчерашнего дня, обошлись им недешево. Уткнулся в макушку жены носом, глубоко вдохнул, ароматом ее волос стремясь для себя все иное перекрыть. Зоряна поерзала, словно он все же придавил ее бок, хотя Захар все помнил и был бережен.

— Таки затащу тебя сейчас на рентген, — сонно пригрозил. — Дежурный врач круглосуточно работает…

— Да нормально у меня все с ребрами, Захар! — рассмеялась Зоряна. — Не надо мне на рентген. Больше того — нельзя… — как-то лукаво протянула, заставив его встряхнуться. Потянула вниз их переплетенные руки и накрыла свой живот… — И если ты уж про Нестора вспомнил… В ту ночь, когда мы мое прошлое воскрешали, помнишь? Я же в его сорочке была, а она и плодородие в том числе семейное даровать призвана. Подсобили нам, — расплылась в улыбке. — Ну, а мы с тобой ни разу не предохранялись… — жена притихла, но так, не с сомнением, а будто лучась и той новостью, что ему втолковать пыталась, и своим счастьем, и собственным еще недоверием!

Сон как рукой сняло! Вот мигом! Спать уже совсем не хотелось. И усталости нет — во всем теле какой-то буйный взрыв энергии!

Выпрямился, заглядывая в любимые фиалковые глаза. Жадно, пристально всматривался, в самую душу проникнуть старался.

— Уверена? Когда поняла? Почему молчала? — вопросы посыпались, как пулемётная очередь. И вдруг ужас такой, учитывая все, что пережила за сегодня!.. Хоть бы не сказалось!

— Когда Артема с его женой на обследование сопровождала, — отозвалась любимая с улыбкой, совершенно на него не обидевшись. — Ноги сами отказались порог переступать, в голове, как лампочка замигала. А когда попыталась понять, в чем причина… Тогда и осознала. Сам разве мальчика своего не ощущаешь? — уставилась на него с веселым любопытством.

Захар, все еще пришибленный такой новостью, сейчас, вообще, мало что ощущал, если честно, кроме оторопи. Но, задетый этим ее лукавством, как «вслушался», всем своим существом на любимую настроился, позволил самому себе дальше своей же руки к ее телу «приникнуть». И… ДА! Это было, как свет! Как просто невыразимое чудо после настолько тяжелого и изматывающего дня, после всего…

Ощущение незамутненного и искреннего счастья, крохотного еще совсем. Про мальчонку — это любимая загнула, конечно, — скорее, зернышко света внутри его Зоряны. Но настолько интенсивного и мощного, что у Захара сама собой усмешка во все лицо расплылась!

Подхватил любимую обеими руками, забыв о том, что они посреди больничного коридора, усадил себе на колени:

— Зоренька моя ненаглядная! Колдунья ты моя! Вот за что мне такое счастье горы и предки подарили, бесценная?

— Не знаю, родной, — рассмеялась тихо Зоряна. — Нам обоим — это награда. И стимул новую жизнь строить. Теперь для будущего… нашего и наших детей…

— Одного уже точно, — все еще осторожно и немного суеверно поправил ее Захар, обняв крепко, но почти трепетно.

— Двоих, любимый. Привыкай к этой мысли. И дочка потом будет, — вновь рассмеялась Зоряна.

А он… А что он? Решил не спорить, и оставил это последнее слово за ней! Ведунья же сельская, ну как ей не поверить?!