Калибр имеет значение?

Боже, – подумал я напоследок, – какую невероятную штуку ты прислал нам! И как же бездарно мы ее используем. Ведь нам доступны, считай, любые путешествия во времени и пространстве! Изменение хода истории! Переброска в прошлое видеозондов! Мы можем заснять разговоры Наполеона или предотвратить убийство Цезаря… А мы… Что мы, черт побери, делаем с 13-мерной струной?! На что мы тратим и без того скудный запас этих штучек, найденных в лунном грунте? На оружие мы их тратим! И чертовы генералы в Австралии, в Аргентине и черт знает где еще, куда мы ее контрабандой возим из запасника…

Струна вдруг вспыхнула и исчезла. Вместе с ней исчез и патрон. Вот и все. Теперь нашего мира больше нет – теперь это пузырь, который сам незаметно растворится, сменившись чуть-чуть другим миром, новой версией… В которой я – что самое обидное! – ничего не буду помнить о том, что случилось здесь.

Очень хотелось верить, что патрон улетел куда надо – во вчерашний день, в нужную минуту времени, на ленту, внутрь сумки этой твари.

Последнее, что я успел подумать: до чего же я добрый. Даже с террористом. Другой бы на моем месте кинул ему электробритву в гортань или зубную щетку в центр мозга. Или монетку в сердечный клапан. А я добрый – патрончик в сумку… Или просто осторожный? Ох, клянусь: на этом завязываю с контрабандой оружия! Денег уже скопил на безбедную жизнь – и остановись, не жадничай!

Проснулся я от голоса над головой. «Дамы и господа! – вещал голос. – Через несколько минут наш гиперлуп начнет торможение. Пожалуйста, покиньте туалетные комнаты и займите свои места. В Сиднее 10 часов 2 минуты, температура воздуха – плюс семь градусов по цельсию. Просим вас оставаться на своих местах до окончания пути следования!» До окончания пути следования… Английский вам не родной, кретины…

Стоп. Десять? Почему десять часов?! Меня же с восьми там встречают на вертолете! Голова была чугунной: всю ночь мне снились кошмары, но какие – я вспомнить уже не мог. Такое ощущение, словно умер и воскрес. Увы, знакомое ощущение – так у меня всегда бывает после использования струны. Но зачем я ее использовал?! Я ощупал усы – усы были на месте. Да и где же им быть-то.

Нашарив наладонник, я принялся читать сообщения. Сообщений за ночь пришло два: от Марики да от Пала. Марике я послал эмоджи с сердечком, Палу – кулачок с поднятым вверх пальцем, мол, все по плану. Чего это он вдруг так распереживался? А потом открыл новости… Боже мой.

«На рентген-досмотре в лондонском гиперпорту задержан гражданин Омана Мохаммед Далиба, пытавшийся пронести на борт в ручной клади патрон для огнестрельной винтовки. Во время задержания пытался оказать сопротивление. При тщательном осмотре его сумки обнаружен неизвестный реактив, самодельный костюм химзащиты и электронное устройство несертифицированной конструкции… Рейс на Сидней задержан на два часа…»

Ах, ну точно, нас же два часа обыскивали… Я еще раз осмотрел наладонник и дырочку программатора – словно от предыдущей версии мира там могли остаться волосинки или царапины. Но если они и были, то остались в предыдущей версии – той, которая уже не существует и теперь уже никогда не существовала. Неужели я все-таки использовал усы? И связано ли это с досмотром? Или это снова австралийские вояки проводили испытания на наших струнах? Теперь я уже никогда не узнаю. Ну и ладно. Главное, что я снова на месте, сдам усы, вечером домой. А на следующей неделе – опять в рейс. Хорошая все-таки у меня работа – чистая, не пыльная.

Игорь Вереснев Твари, право имеющие

Размерами и тюнингом джип походил на броневик. Наглый броневик: припарковался, подмяв под себя сразу два стояночных места, передними колёсами взгромоздился на тротуар, откусив у того добрую половину ширины.

Чел, неторопливо прохаживающийся перед джипом, был под стать своему авто, – не размерами, но наглостью, такой же тюнингованный и распальцованный. Пиджак с кожаными вставками и закатанными по локоть рукавами, зауженные на щиколотках клетчатые штаны явно не с барахолки, майка с эксклюзивным принтом обтягивает пузо, на плечевом ремне – чёрная кобура. Из кобуры демонстративно торчит инкрустированная серебром пистолетная рукоять, в губах – сигарета с каким-то нарочито вонючим табаком, и плевать челу, что курение в общественных местах запрещено. Плевать?

Тупоносые туфли у чела тоже чёрные, не иначе из крокодиловой кожи. Плевок на них смотрелся смачно. И неожиданно. Секунд десять понадобилось челу, чтобы осознать и осмыслить его появление.

– Ты… Что… Ах ты щенок! А ну стой! Стоять, я сказал!

Родион оглянулся.

– Вы мне?

– Ты куда харкаешь, сука?! Ты, блин, охренел?!

– Ой… Это я, да? – Родион сконфужено пожал плечами. – Я не хотел, честное слово. Сам не знаю, как получилось. Извините.

– В жопу засунь свои извинения! Подошёл и вытер, быстро!

Родион потоптался на месте, улыбнулся заискивающе.

– Может, это не моё? Может, вы сами…

Чел выплюнул недокуренную сигаретку, ладонь легла на инкрустированную рукоять.

– Ты меня не понял, сучёныш?

– Понял, понял! Сейчас вытру!