Калевала

Тогда в третий раз налетел на щуку огненный орел.

Крылья его пламенем горят, из глаз искры сыплются. Все свои когти вонзил орел в щучью спину.

От рыбьей чешуи посветлели черные воды Маналы.

От орлиных перьев потемнел кругом светлый воздух.

Бьется речная собака в железных орлиных лапах, а вырваться не может.

С добычей в когтях поднялся орел над черными потоками Маналы.

Видит — стоит невдалеке ветвистый дуб. Опустился на него орел. Захотелось железной птице отведать мяса речной собаки. Разорвал он щуку когтями, разрубил на куски острым клювом и съел всю до последней косточки. Одна только голова осталась.

Говорит орлу Илмаринен:

— Плохой ты мне помощник! Сам всю рыбу склевал. Что же я теперь понесу хозяйке Похъёлы?

Тут сбросил ему железный орел щучью голову и взвился ввысь. От каждого взмаха тяжелых железных крыльев стонет небесный свод, прогибается крыша неба, раскалываются облака.

А Илмаринен поднял щучью голову и понес ее хозяйке Похъёлы.

— Получай, хозяйка, — говорит. — Все я сделал, что ты велела. Велела вспахать змеиное поле — я вспахал. Велела поймать в дремучих лесах Маналы волка и медведя — я поймал. Велела выловить жирную щуку в черных пучинах Туонелы — я выловил. Отдашь ли теперь за меня, свою дочку, свой нежный цветочек, свою любимую ягодку?

Нечего ответить старухе. Вздохнула она и говорит:

— Что ж, бери свою невесту,
Сердцем выбранную деву.
Отдаю тебе я птичку,
Эту уточку родную.
Пусть она герою будет
Милой спутницею в жизни,
Долгих дней его подругой,
Птичкою его любимой.

16. Хозяйка Похьёлы готовит свадебный пир

огатый пир готовит старая Лоухи, хозяйка вечно мрачной Похъёлы.

Пусть увидит жених, что из знатного дома, из славного рода берет он жену.

Много гостей будет на свадебном пиру. Чтобы всех накормить, надо целого быка зажарить.

Выбрала старуха Лоухи быка не большого и не маленького: рога у него без малого сто сажен, касатка с одного его рога на другой весь день летит, ласочка вокруг его шеи семь дней бежит, белка от головы до хвоста целый месяц скачет.

Тысяча храбрецов вели этого быка в Похъёлу.

Привели — и не знают, что с ним делать. Никто не берется его зарезать — ни старики, ни юноши, ни те, кто достиг середины жизни.

Пасется себе бык на поляне и щиплет траву — мордой земли касается, спиной тучи задевает.

А если кто подойдет к нему, он только глянет черным глазом — и уже со всех ног бежит смельчак, в кусты прячется, на дерево залезает.

Кто же зарежет свадебного быка? Где найдется такой герой?

Ищут его и в лесах прекрасной Карелии, и на просторных полях Суоми, и в суровом краю шведов, и в ласковой земле русских, ищут и нигде не находят.

И вдруг вышел из прозрачных волн, поднялся на синий хребет моря старый муж, сильный богатырь.

Кулак у него железный, на голове вместо шапки — скала, на ногах — каменные утесы.

Без страха подошел великан к быку и одним ударом воткнул нож в бычью шею.

Как подкошенный повалился бык на землю.

Бык большой, а всего только и получилось, что сто ушатов мяса, сто сажен колбасы, шесть бочек жиру да семь лодок крови. Много ли это для веселой свадьбы, для богатого пира!

Да и какой же это пир, если нет на столе пива!

Стала хозяйка Похъёлы готовить веселый напиток.

Чтобы пиво сварить, вода нужна.

Выкатила хозяйка Похъёлы котел — не большой и не маленький — и велела своим работницам носить воду.

Родники иссякли и колодец опустел, пока доверху наполнили этот котел.

Воды много, да из одной воды пива ведь не сваришь!

Насыпала хозяйка Похъёлы в воду ячменных зерен, бросила в котел головки хмеля. Пусть веселым будет напиток, пусть пенится славное пиво!

Для того, чтобы пиво сварить, жаркий огонь нужен.

Принялась хозяйка Похъёлы рубить деревья. Столько дров наготовила, что леса поредели. А костер сложила такой, что до самого неба поднялся черный дым.

Потом поставила котел на огонь и закрыла крышкой — пусть кипит, пусть варится добрый напиток.

Три дня и три ночи прошло, но не бродит пиво, не пенится молодое.

«Что бы еще в котел прибавить?» — думает старая Лоухи.

Увидела она на полу щепку, потерла ее в ладонях — и вдруг выбежала на середину избы пушистая белка.

Говорит ей хозяйка Похъёлы:

— Веселая белка, лесная шалунья, беги скорее в зеленую чащу, принеси мне еловые шишки, собери сосновые иглы.

Побежала белка в лес. Набрала полные лапки еловых шишек, целую охапку сосновых игл и принесла хозяйке Похъёлы.

Бросила старуха Лоухи шишки и душистые сосновые иглы в свадебное питье, но не бродит молодое пиво, не пенится золотистое.

Опять хлопочет у котла хозяйка Похъёлы, то одно подбавит, то другое.

И вдруг видит — лежит на полу лучинка. Подняла ее старуха Лоухи, потерла в руках — и выбежала на середину избы желтая куница.

Говорит ей хозяйка Похъёлы:

— Золотая куница, проворный зверек, беги скорее в медвежью берлогу, принеси мне пены из медвежьей пасти.